версия для печати
12

СТАРОЕ ПОД МАСКОЙ «НОВОГО»
о диссертации В.А. Росова «Русско-американские экспедиции
Н.К. Рериха в Центральную Азию (1920–1930-е годы)»

Изучать и описывать деятельность Н.К. Рериха, вообще любого человека, можно с различных точек зрения. Выбор – за исследователем. Однако если ученый полагает руководствоваться принципами честного научного поиска, он обязывается привести в соответствие с этим устремлением свою методологию, свое отношение к предмету изучения. Основные критерии добросовестной работы исследователя хорошо известны: «факты – воздух ученого» (И.П. Павлов), и факты должны быть рассмотрены полно, проанализированы в единстве части и целого, в цепи причин и следствий.

Сейчас уже многим известно, что Живая Этика, философия космической реальности, к которой Рерихи имели непосредственное отношение, пронизывала их творчество и являлась методологической основой деятельности Н.К. Рериха как историка, мыслителя и художника. Тем не менее, в работе В.А. Росова, выдвинутой на соискание степени доктора исторических наук, не используется ни в какой мере эта философия. Здесь мы имеем дело с устаревшей идеологической традицией, насаждавшейся в советской исторической науке. В то время существовал «плоский» или «одномерный» подход к творчеству великих русских деятелей культуры. Творчество Рериха оказалось по живому разрезанным на две части. Одна из них – художество – нами воспринималась и ценилась, другая – Живая Этика – отвергалась как нечто не соответствующее государственной идеологии. Данная устаревшая традиция четко просматривается в работе Росова. В результате этого многие исследования диссертанта получили неверные направления, а сам Н.К. Рерих оказался не великим деятелем культуры, а заурядным неудачником в политике. Человеку, пишущему диссертацию по истории, необходимо было исследовать и взгляды Н.К. Рериха как историка, в основе которых лежала новая система познания, представленная в философии космической реальности. Этого у Росова не произошло. Одной из причин такого отношения к Рериху как историку является явное отсутствие у диссертанта школы, необходимой для исследования проблем исторического процесса. Той школы, которую мы находим в российских университетах и в академических институтах нашей страны. О чем же свидетельствует философия Живой Этики и исторические взгляды самого Н.К. Рериха? И что именно с этой точки зрения содержится и в полотнах великого художника? Используя методологию Живой Этики, Н.К. Рерих мыслил многомерно и объемно, и такой же характер носила его практическая деятельность. Росов же, отринувший Живую Этику, возможно, по старым идеологическим соображениям, мыслил «плоско». Это слово употребил в свое время крупный русский философ С. Мережковский по отношению к большевистской идеологии. В диссертационной работе произошло явное столкновение объемного мышления с плоским. Приводимые факты, связанные с деятельностью Рериха, были объемными и многосторонними, а их исследование шло в плоском пространстве. Высокое духовное сознание Рериха столкнулось с обывательским заурядным сознанием В.А. Росова. Столкновение это и определило не только качество диссертации как таковой, но и нравственные посылки ее автора.

Согласно Живой Этике, которая повествует нам об общих и частных законах Космоса (а Земля и человек есть неотъемлемая часть Космоса), существует закон, утверждающий, что каждое явление на Земле, в том числе и исторический процесс, имеет две стороны – материальную и духовную, земную и космическую, внешнюю и внутреннюю. Рерих четко представлял внешнюю и внутреннюю стороны исторического процесса и действовал в той и другой вполне сознательно, предвидя последствия своих действий. Духовно-культурная целостность прошлого, настоящего и будущего и взаимодействие их между собой представляли один из важнейших моментов во взглядах Н.К.Рериха. Видимо, не подозревая о многоплановости исторического процесса, в рамках которого творил и действовал Николай Константинович, Росов, ничтоже сумняшеся, в аналитической части работы смешал внешний и внутренний уровни исторического процесса, его земную и космическую суть. Результат был идентичен деятельности слона в посудной лавке. Только речь шла не об осколках посуды, а о хаотичной мозаике различных фактов, не связанных друг с другом исторической логикой. Стараясь представить эту смесь как нечто новое в исследовании творчества и деятельности Н.К. Рериха, Росов возвращает нас еще к одной прошлой традиции в советском пространстве науки и культуры, когда невежественные и подчас нечестные так называемые «открытия» назывались новыми для того, чтобы затоптать то, что было уже добросовестно сделано другими до них. История советской науки знает такие примеры, и самый яркий из них – «открытия» Т.Д. Лысенко. Таких «новшеств» в работе Росова немало. Его оценка Центрально-Азиатской экспедиции, как какого-то военного мероприятия и агентурной деятельности его организатора Н.К. Рериха, не только методологически неверна, но и просто лжива. Кстати, именно Центрально-Азиатская экспедиция Рериха имела ярко выраженную внутреннюю и внешнюю стороны и имела не военный характер, а несла значительную эволюционную нагрузку. Об этом уже было писано не однажды.

Живая Этика в своей теории и практике космической эволюции охватывает весь многоуровневый процесс духовно-культурного продвижения человечества. В него входит не только исторический процесс, но и явления самой космической эволюции. Многосторонность исторического и эволюционного процессов хорошо видна в дневниках Елены Ивановны Рерих. Дневники эти представляют собой записи бесед Учителя, из которых в свое время были составлены книги Живой Этики; другая часть бесед не была опубликована, и на их публикацию существовал запрет самой Елены Ивановны.

Несколько слов об Учителе, учениками которого были Рерихи. На планете Земля обитают люди различного уровня сознания. Есть представители высочайшего сознания, которые связаны с мирами иных состояний материи и знания которых превышают наши. Есть среднее сознания, есть низкое и низшее, но не о них речь. Учитель Рерихов имел высшее сознание. Он сообщил Елене Ивановне, большому философу и человеку высокой духовности, те знания, которые еще не всегда могут быть поняты современниками. Последнее и было причиной запрета на публикацию второй части Дневников.

Однако на Росова и ему подобных запрет не подействовал. С помощью директора нью-йоркского Музея Н. Рериха Д. Энтина он получил копии этих Дневников (хотя музей не имел на них авторского права) и использовал их в работе в качестве «новшества». Но этого было еще мало. В 2006 году Росов опубликовал, не имея на это никакого права, 1-й том Дневников. Поступок этот заслуживает краткого определения «без комментариев». Вторгшись в пространство ему совершенно незнакомое, Росов не понял многого написанного там и прошелся по всему своим плоским мышлением. Результат оказался чудовищным. «Новшество» привело к выводу, что Рерих, оказывается, был не культурным деятелем, а политиком, так же как и остальные члены его семьи. Перевод дневниковых записей из области эволюции и истории в политику потребовал некоторых маневров, которые были использованы Росовым. Один из них, пожалуй, главный, почерпнут из прошлого арсенала полемических публикаций в период тоталитарного государства. Этот метод нам давно знаком – из текста вырывается фраза или фразы, которым навязываются мысли того, кто их вырвал. Теперь это называется подменой, тогда называлось доказательством. Таких «доказательств» в работе Росова достаточно. И называются они почему-то «новшествами». Но это не единственный метод обработки первоисточников. Есть еще и другие, однако новыми их не назовешь. Они все оттуда, из прошлого.

Что касается публикаций архивных документов, предпринятых диссертантом, то нередко наблюдается ситуация, в которой документы свидетельствуют об одном, а Росов говорит о другом. Справедливости ради стоит сказать, что Росовым подобные методы были использованы еще до сотворения диссертационной работы. Можно упомянуть, в связи с этим, его статьи, касающиеся Маньчжурской экспедиции Н.К. Рериха[1], а также биографическое эссе о жизни и деятельности Н.К. Рериха с привлечением архивных документов – «Неудавшееся попечительство. Об истории взаимоотношений Института “Урусвати” и Института им. Н.П. Кондакова в Праге»[2]. «Неудавшееся попечительство…» больше похоже не на историческое исследование, а на произвольные размышления над архивными документами. Специфику своего сочинения автор видит в том, что он якобы обращается к нравственной проблематике в науке. Но такое суждение не находит подтверждения в тексте, ибо нравственные проблемы автор подменяет разбором отношений между личностями, а Н.К. Рериха методом тонких смысловых трансформаций превращает в мастера закулисной игры, что никогда Николаю Константиновичу присуще не было. Рерих был великим мыслителем, художником, путешественником, общественным деятелем. Его жизненная позиция была всегда четкая и недвусмысленная. Однако эта, одна из важнейших граней жизни и творчества Николая Константиновича, Росовым сознательно искажается. Архивные документы, публикуемые Росовым, подобраны тенденциозно. Тот материал, который выражает позицию людей, с которыми Н.К. Рерих не хотел бы поддерживать отношения, публикуется, а упоминаемые Рерихом письма, в которых раскрывается действительное положение дел, остаются за рамками работы Росова[3].

Отрицая методы публицистов О. Шишкина и дьякона А. Кураева, зарабатывающих свой хлеб клеветой на Рериха, Росов, тем не менее, многие сюжетные линии берет из их книг.

Анализ используемых Росовым при работе над источниками методов показывает, что автор не делает здесь больших открытий, а использует «наработки» советской идеологической системы.

Исторические документы он приводит, исходя из своих предпочтений. Материалы с клеветой на Н.К. Рериха Росов использует, а работы самого Николая Константиновича, содержание которых опровергает «гипотезы» и домысли Росова, им не анализируются.

Правил цитирования для Росова, по-видимому, не существует. Он легко удаляет скобки, которые отделяют текст автора от текста источника. Также легко он изымает документы из их исторического контекста и помещает в контекст своей гипотезы. Кстати, гипотезы Росова часто не подтверждаются приведенными им цитатами.

И уже никак не вписывается в рамки научного исследования сопоставление автором в одной работе, по сути, несопоставимых явлений, связывание высоких идей с политическими интригами вокруг выдающихся культурных деятелей.

Невольно попадая во внутреннее пространство исторического процесса, автор диссертации сводит важнейшие явления, происходившие в этом пространстве, каким-то «утопическим» и «мифотворческим» действиям Рериха, совершенно исключая из этих рассуждений проблему времени, малого и великого.

С помощью таких методов малодоступные архивные документы, представленные в обрамлении идей автора, обретают иное, не присущее им изначально значение. В результате многих подобных приемов, демонстрирующих научную недобросовестность исследователя, научная, культурная и духовная деятельность Н.К. Рериха произвольно трактуется в политическом контексте. Тема политических интриг востребована современным читателем, обычно верящим любому печатному слову и не ставящим под сомнение достоверность публикуемого материала.

Анализируя «политическую» деятельность Рериха, Росов вторгается в историческое пространство, к которому ни информационно, ни интеллектуально сам не готов. В результате некоторые его утверждения, не подкрепленные солидными и документальными доказательствами, в ряде случаев носят провокационный характер. Главная его идея о том, что Рерих стремился создать в Центральной Азии новое независимое государство, куда войдут значительные территории Китая, не только является клеветой на самого Рериха, но может вызвать негативную международную реакцию и сейчас. Проблемы международной политики были безграмотно раскручены Росовым в области, которую можно назвать – Великий план, Новый мир и Новая страна. Все три понятия связаны друг с другом. Обе экспедиции – и Центрально-Азиатская, и Маньчжурская – рассматриваются Росовым только с политической точки зрения, к которой ни одна из них не имела отношения. К подобного рода позиции очень подходит высказывание Н.К. Рериха, которое диссертант или не заметил, или не использовал, так как это противоречит его замыслу. Николай Константинович писал З.Г. Лихтман: «Вполне возможно, что злоумышленники делают всевозможные гнусные подтасовки. Например – всюду, где имеются в виду сельскохозяйственные кооперативы, злоумышленники могут сказать, что это было нечто политическое. Но Вы-то знаете, что наши Культурные Общ[ества] и организации решительно ничего политического в себе не содержат»[4].

Таким же образом соискатель Росов по-своему осмысливает понятие Великого Плана. В первоисточниках нет единственно исчерпывающего определения Великого Плана, но это вовсе не означает отсутствие возможности составить достаточно полное представление о нем. Характеристику Плана целесообразно начать с осмысления его названий, имеющихся в первоисточниках: План Владык, План Братства, Наш План, План Христа, Великий План Иерархии Света на спасение Мира, Мировой План, План строительства Нового Мира, Единый План Подвига Нового Мира, План развития Новой Расы, План Новой Страны, План построения жизни и действий, План Общего Блага, План Великий, План (как правило, с прописной буквы). Восемнадцать названий (кроме названия План) являются лаконичными определениями либо Плана в целом, либо его существенного аспекта, либо сочетают то и другое.

Пять названий (Великий План Иерархии Света на спасение Мира, План Владык, План Братства, Наш План и План Христа) являются общими определениями Плана и вместе с тем указывают на создателей Плана. Пять названий (Мировой План, Великий План, Общий План, План строительства Нового Мира и Единый План Подвига Нового Мира) также являются общими определениями плана и вместе с тем указывают на его космический масштаб. Из контекста употребления этих названий в Живой Этике следует, что каждое из них охватывает не только план человеческой эволюции и предстоящую эволюцию планеты, но и эволюцию миров иного состояния материи, которые взаимодействуют с планетой и человечеством. Два названия, в которых есть понятие «Новый Мир», определяют содержание Плана как созидание целого Нового Мира, постепенно вырастающего из недр мира старого, уходящего, от которого Новый Мир отличается в принципе и в своих существенных особенностях. Название, в котором есть слово «подвиг», рассматривает подвиг и подвижничество как деяние, органически присущее созиданию Нового Мира и нового человека. План Новой Страны в Живой Этике равнозначен Плану Нового Мира, но в дневниках и письмах Е.И. Рерих «План Новой Страны» иногда имеет другое значение.

Е.И. Рерих и Н.К. Рерих были сотрудниками Учителя, провозвестниками нового энергетического мировоззрения – таков их духовный подвиг, ознаменовавший целую ступень обновления Мира.

Знамя Мира и Пакт Рериха о защите ценностей культуры – непреложные части Великого Плана – стоят в ряду самых значительных достижений 30-х годов XX века. Их признание в десятках стран миллионами людей – вне сомнения. Проведение двух конференций в Брюгге (Бельгия), и, наконец, Вашингтонской конференции о Пакте Рериха и Знамени Мира осенью 1933 года с участием представителей 33 стран стало бесспорным свидетельством успеха этих начинаний. Тогда с большой силой было запечатлено в сознании людей великое, незаменимое значение культуры для укрепления мира между народами и великое, незаменимое значение мира для развития культуры.

В 20-е и 30-е годы полномерно и разнообразно проявился организаторский и педагогический талант Н.К. Рериха. По его инициативе и при его организационном участии были созданы в Нью-Йорке Институт Объединенных искусств, Международный центр искусства, Музей Николая Рериха, Всемирная Лига культуры и другие учреждения культуры. Для просветительской и педагогической деятельности в них были привлечены выдающиеся мастера искусства. Благотворное влияние гения Рериха распространилось далеко за пределы США. В Европе, Азии и Южной Америке возникло несколько десятков обществ, носящих его имя или патронируемых им; он принял деятельное участие в создании эмигрантами из России религиозно-общественных организаций имени Сергия Радонежского.

Обе экспедиции Рериха тоже были составляющими Великого Плана, а не насильственной попыткой перекроить политическую карту Центральной Азии, как это утверждает Росов. Также понятие «Новая Страна» носит эволюционный характер, а не политический, как настаивает Росов.

Новая Страна в концепции Рерихов и их Учителей – это в любом случае земля, страна, территория, начинание, в котором в той или иной степени воплощены ростки будущего Нового Мира, предполагающего развитие по законам космической эволюции человечества.