Архив 2008 г.

05.02.2008

Выставка Феодосии «Лики Легенд»

29 января в Музее имени Н.К. Рериха открылась выставка якутской художницы Феодосии. Это ее вторая персональная выставка в Центре-Музее. Первая прошла пять лет назад, она называлась «Всплески Верхнего мира». Нынешняя – «Лики легенд»; почти все картины, представленные на ней, не экспонировались ранее.

Друг

Как единодушно признали все выступавшие на открытии экспозиции, за эти годы мастерство художницы значительно возросло, хотя и на предыдущей выставке Феодосия показала себя сложившимся профессионалом (сам факт персональной выставки говорит о многом). Но за пять лет рисунок художницы стал еще выразительнее, краски – еще более звучными, образы – более глубокими.

Подобно тому, как сама художница принадлежит и к русскому, и к якутскому народу, ее творчество питается этими двумя великими культурами. О культуре Якутии за пределами этого сибирского края знают лишь специалисты, а между тем якутский шаманизм является одной из ярчайших форм этой древней самобытной религии, а якутский героический эпос состоит из многих «Илиад» и «Одиссей», известных, увы, только самим якутам и специалистам по фольклору. Красота традиционного якутского искусства восхищает всех, кому посчастливилось познакомиться с ним.

	Кыс-Хая

Глубоко чувствуя душу якутской культуры, Феодосия идет по собственному, неповторимому пути: она не пользуется народными образами, орнаментами, не иллюстрирует содержание мифов и легенд. Она рассказывает нам о Якутии – но языком европейского искусства, тем языком образов, которым говорили о Несказуемом Рерихи, Чюрлёнис, художники «Амаравеллы», космисты рубежа XX–XXI веков. 

Многие картины Феодосии можно назвать абстракциями, но они принципиально отличаются от подавляющего большинства абстрактных  композиций. Если большинство деятелей современного «искусства» прибегают к ломке форм, чтобы выразить себя,  то Феодосии необходимо расширять пределы реалистического изображения, чтобы выразить глубинный образ во всей его сложности, многоплановости, трех- и четырехмерности. В этом смысле картины Феодосии можно сравнить с работами Аристарха Лентулова, его знаменитым «Небозвоном».

Картикейя

С Лентуловым картины Феодосии роднит и их радужное многоцветие. Радужный колорит – особое явление в искусстве, поскольку он характерен для детского рисунка, и если творчество профессионального художника сохраняет эту яркость и полноту спектра, то это зримое доказательство того, что мастер сумел уберечь в себе детскую чуткость и открытость, непосредственность восприятия, присущую творчеству малышей. С другой стороны, радуга в мифологии является образом моста в небесные миры или врат высшего мира, и поэтому радужный колорит присущ многим художникам-космистам.

	Сурья

Выставка недаром называется «Лики легенд»: центральное место на ней занимают образы великих Учителей человечества. Их черты монументальны, особенно поражают живые глаза, словно глядящие в душу каждого из нас.

Энергетика... Это слово часто произносят, когда заходит речь о современном мистическом искусстве. Однако мы привыкли считать, что мощная энергетичность картин сама по себе уже есть достоинство, – а это безусловно не так. Сильный поток энергии далеко не всегда является гармоничным и светлым. Но картины Феодосии не просто энергетичны. Их сила удивительно светлая и чистая; выставочные залы кажутся наполненными прохладным горным воздухом. Так душевная чистота художницы преобразуется в высокую энергию, которую ощутили на себе многие посетители.

Отдельно хочется отметить работы Феодосии, где она использует принцип мандалы – магической диаграммы, символизирующей определенный уровень тонкого мира. Мандалы пришли к нам из индуизма и буддизма, но многие художники-космисты дерзают воплощать собственное видение мира в форме мандал. Феодосия, создавая свои мандалы, опирается и на индийское искусство, и на мощную традицию рисунков на шаманских бубнах (эти рисунки зримо передавали устройство вселенной и путь шамана по иным мирам), но основным камертоном для нее остается чуткое и мудрое сердце. Народные мотивы вплетаются в космологические видения художницы, вплетаются тонко и едва уловимо, так что в мандалах, написанных разноцветными линиями по черному фону, только этнограф разглядит традиции вышивки народов Сибири. В этом – вся Феодосия: в органичном единении традиции, идущей из глубины веков, и мировоззрения грядущей эпохи, в мудром сочетании индивидуального начала с фольклорным. 

В ее мандалах каждый зритель найдет что-то свое, личностное и неповторимое; это может оказаться ответ на те вопросы, которые волнуют его и только его. Ведь подлинный художник всегда немного провидец...