Сергеева

Суеверы от науки

О сборнике «Рерихи: мифы и факты»

На рубеже XIX и XX веков зародилось мировоззрение, вобравшее в себя методологию всех предыдущих его исторических видов. Это мировоззрение называют космическим, ибо оно рассматривает мироздание как единое целое, в котором все его составляющие от микрокосма до макрокосма существуют и эволюционируют по единым законам. Яркими представителями этого прогрессивного миропонимания были великие ученые-космисты К.Э.Циолковский, В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский и многие другие ученые и философы XIX и XX веков. Это новое мировоззрение и составляет методологическую основу трудов Е.П.Блаватской и Рерихов. Именно против него ополчились наиболее консервативные представители современной науки.

Известно, что еще при жизни Блаватская и Рерихи подвергались нападкам, как и представленная в их трудах философия космической реальности. Это продолжилось и после их ухода. В пространстве бывшего СССР долгое время был период полного замалчивания философских идей Блаватской и Рерихов, но вместе со свободой слова и гласностью, открывшей путь принесенным ими идеям к умам и сердцам людей, возобновился и поток ложных оценок их выдающихся идей и клеветы в их адрес. Однако, ложь таких фальсификаторов как О.Шишкин, А.Кураев, измышления И.Минутко и А.Сенкевича не давали тех результатов, к которым стремились эти авторы в черном пиаре Е.П.Блаватской и Рерихов. Тогда в действие была введена «тяжелая артиллерия» – якобы научные исследования В.Росова и А.Андреева. Эти «исследования» были тщательно подготовлены рядом целенаправленных публикаций[1], на основе которых потом делались далекие от науки заключения. Кроме того, эти авторы, работая в архивах, в том числе зарубежных, привлекли в свои публикации новый архивный материал, связанный с жизнью и творчеством Рерихов. Введение в научный оборот новых архивных данных само по себе важно для науки. В то же время многие добытые Росовым и Андреевым архивные данные получали тенденциозную трактовку, в соответствии с заранее заготовленной установкой автора о том, что Н.К.Рерих занимался политикой и предпринимал действия по созданию нового государственного образования в Центральной Азии. Заметим, к слову, что интересным фактом является то, что работа В.Росова, как и А.Андреева, в зарубежных архивах была финансирована рядом спонсоров. Всякий, кто пытался когда либо добиться такого спонсирования, знает, насколько это непростое, если не сказать безнадежное дело. И еще примечательный факт: и к выходу в свет отмеченных публикаций, и к организации некоторых спонсирований причастен в той или иной мере директор Нью-Йоркского музея Николая Рериха Д.Энтин, чья оценка жизни и творчества Рерихов изначально носила искаженный характер. Об этом свидетельствуют, например, высказывания Д.Энтина в предисловиях к публикации выдержек писем Е.И.Рерих американским сотрудникам[2] и избранных отрывков дневников З.Г.Фосдик[3]. Важно отметить, что из многих писем Е.И.Рерих при публикации были изъяты целые страницы ее философских и научных размышлений и оставлены лишь фрагменты, необходимые Энтину для обоснования далеких от реальности оценок жизни и творчества Рерихов. Об этом можно говорить с уверенностью, сравнив публикацию, осуществленную под патронатом Д.Энтина, с соответствующими письмами, опубликованными Международным Центром Рерихов в Москве[4]. Что было изъято Энтиным из дневников З.Г.Фосдик, остается только гадать, но примечательным является то, что Энтиным были опубликованы фрагменты, содержащие либо характеристику личных моментов в отношениях Рерихов со своей ученицей, либо ее не всегда верные в силу недопонимания комментарии к событиям, связанным с Рерихами. И не спроста Энтиным для публикации дневников был выбран период с 1922-го по 1934 годы, когда Зинаида Григорьевна, соприкоснувшаяся с совершенно необычными обстоятельствами, еще не могла их правильно воспринять[5]. Такие опосредованные «факты», изложенные в личных дневниках вторых и третьих лиц потом были использованы «исследователями» типа В.Росова и А.Андреева для обоснования своих версий моментов жизни и творчества Рерихов .

Относительно «научных» исследований В.Росова высказалось немало ученых из разных стран, хорошо знакомых с предметом его исследований[6]. То, что при таком небрежном и произвольном использовании источников и архивных материалов, ему удалось защитить докторскую диссертацию, говорит о многом. И в первую очередь о состоянии современного института науки. Чиновники от науки, входящие в ученые советы и утверждающие некачественные диссертации, готовы тем самым допустить попрание истины во имя «чести мундира». Признавая «право исследователя на свое видение истории», они полностью игнорируют альтернативные точки зрения, базирующиеся на иной интерпретации фактов и непредвзятом отношении к источникам. Возможно, здесь существует и иная подоплека – защита диссертации как бы вводила в научный оборот все те же измышления о геполитических мотивах деятельности Рерихов, которые Н.К.Рерих в свое время назвал «необоснованными пересудами» и «нелепейшими сказками». И не исключено, что измышления, которые были представлены Росовым в его диссертации, оказались поддержанными какими-то влиятельными силами.

Пожалуй, можно сказать, что А.Андреев далеко обогнал В.Росова в «онаучивании» произвольно выстроенных версий, которые замещают реальную историю жизни и творчества Рерихов. Если В.Росов имел намерение подменить истинное значение эволюционной деятельности Рерихов геополитическими мотивами, то А.Андреев пошел дальше. В своих книгах и статьях[7] он целенаправленно проводит линию на исключение из жизни и творчества Рериха той истории «помимо историков»[8], которая сопровождала Рерихов всю их жизнь. Об этой истории, скрытой от глаз суеверов от науки [9] Н.К.Рерих пишет в своем экспедиционном дневнике и ее реальность подтверждает множеством фактов, зафиксированных в истории и культурном наследии народов Центральной Азии. Нельзя утверждать, что В.Росов и А.Андреев являются только лишь суеверами от науки, ибо, возможно, их деятельностью движут и другие мотивы. Например, все больше и больше утверждающееся в современной науке направление проводить заказные исследования в конкретно заданном направлении. Нельзя исключать, что «исследования» В.Росова и А.Андреева носят именно такой характер

Задача «исследований» А.Андреева определенно просматривается во всех его публикациях, связанных с Рерихами. Представить планетарного масштаба деятельность Рерихов, имеющую огромное значение для будущего, как «религиозно-мистическую», приравняв ее таким образом к действиям огромной массы всякого рода контактеров, ложных гуру и тому подобное. А все, связанное с такими высокими и недоступными сознанию суеверов от науки понятиями как Шамбала, Учителя человечества, Космическая эволюция и Учением Живой Этики, объявить плодом их воображения.

О псевдонаучных методах, используемых А.Андреевым в указанных работах, говорилось достаточно много [10]. Но это его не смутило и не остановило. В 2011 году в Санкт-Петербургском издательстве «Нестор – История» вышел сборник статей под редакцией А.И.Андреева и Д.Савелли «Рерихи: мифы и факты» [11], в предисловии к которому опять-таки говорится о якобы реализованном «строгом академическом подходе» к исследованиям «малоизученных аспектов художественной, общественной и политической деятельности четы Рерихов». Как показал анализ статей сборника, здесь нет ни академического подхода, ни малоизученных аспектов.

Нет здесь ни обстоятельности (системного подхода), ни объективности (отсутствия заранее принятой концепции), ни добросовестности и тщательной проверки фактов, свойственных истинному академическому исследованию. Вместо этого присутствует селективный подход к отбору авторов, пишущих о Рерихах[12], использование источников, которые подтверждают заранее заданную трактовку творческого наследия Н.К. Рериха, и игнорирование тех фактов, которые ей противоречат. В этом издании применяется и вольная трактовка текстов самих Рерихов, при которой используется выборочное, вырванное из контекста, цитирование, что абсолютно некорректно с научной точки зрения. Авторы по небрежности, а возможно и сознательно игнорируют труды и дневниковые записи Рерихов в их полной совокупности, выхватывая из них куски и фразы, на которых пытаются строить свои искажающие истину версии, предположения, выводы.

Что же мы видим в сборнике «ученых из России, Латвии, Франции, Японии и Канады»? Ни одного из них нельзя считать рериховедом, ибо их научные интересы лежат в иных областях, а в списке их публикаций либо вообще отсутствуют, либо исчисляются единицами статьи, связанные с Рерихами. Исключение составляет А.Андреев, который начал формировать (в сотрудничестве с В.Росовым) искаженный образ Рерихов с начала девяностых годов прошлого столетия.

Прежде всего, в статьях сборника мы сталкиваемся с предвзятостью и заданной нацеленностью на конкретный результат. Это проявляется начиная с предисловия, в котором констатируется «критический историко-религиоведческий подход» к предмету исследования[13]. Таким образом, сразу, априори, утверждается его (предмета) религиозный характер и отвергаются пути рассмотрения жизни и творчества Рерихов с действительно научной точки зрения[14].

В статье И.Силарса «Предки Николая Рериха. Легенды и архивные свидетельства» желание доказать, что Рерихи неверно понимали истоки своего рода, доходит до того, что вопреки своему собственному заявлению о недоступности многих архивных источников, многие из которых безвозвратно утеряны из-за природных и социальных катаклизмов, он формирует свою легенду их происхождения. При этом измышляет такие подробности, которые не только в научном издании, но и в уважающем себя популярном журнале не поместят. Разве только в желтой прессе.

В экзерсисе на искусствоведческие темы Н.Щеткиной-Роше «Призрак китча как эстетическое basso ostinato у Николая Рериха», который трудно даже назвать исследованием, прослеживается желание принизить роль искусства Н.К.Рериха и Красоты его полотен в формировании общечеловеческой культуры и эволюционного значения его художественного творчества, как несущего на Землю высокую энергетику Высших миров. А заодно унизить и самого художника, приписав не свойственные ему черты, такие как «самолюбование», «самопоказ», «самовосхваление».

Предвзятым можно назвать и подход Дани Савелли (статья «Судьба рериховских организаций: история «Французского Общества друзей Музея Н.К.Рериха» (1929 - 1935) по неизданной переписке сотрудников»), которая в служении делу защиты культуры французской аристократки и гуманиста по духу Мари де Во Фалипо увидела «закулисные действия»[15], «мастерское сплетение некоей сети вокруг Рериха ради пользы его делу»[16] и тому подобное. Аналогичные побуждения она приписывает и самому Н.К.Рериху. Воистину, каждый видит то, что хочет или может в силу собственного несовершенства.

Предвзятость Дж.Маккэннона (статья «Невозвратившийся «блудный сын»: живопись Николая Рериха периода Второй мировой войны») видна в совершенно нелепой установке о «страхах» Рерихов, которые якобы все усиливались, особенно с началом второй мировой войны. На самом деле не было придуманного автором «все возрастающего страха»[17], «глубокого беспокойства» и «мрачных предчувствий»[18], «отчаяния»[19], а было глубокое понимание происходящего и сердечная боль по поводу того ужаса и мрака, в который человечество себя ввергало в результате войны. Такое переживание ума и сердца свойственно всем великим душам и мыслителям, и мы можем видеть это на очень многих примерах. Рерихам были присущи мужество, стойкость, вера и надежда на лучшее будущее человечества. И это не утопическое восприятие событий оторванного от жизни человека, а признак высокого духа. Подтверждение этому можно увидеть в письмах Рерихов и многих очерках Н.К.Рериха, таких как «Мужество»[20], «Переживем»[21], «Ужас»[22], «Преодолеваем»[23]. Как и в том очерке «Опять война», который Дж.Маккэннон приводит в качестве аргумента: «Первое августа 1914 года встретили в храме, первое сентября 1939 года встретили перед ликом Гималаев. И там храм, и тут храм. Там не верилось в безумие человеческое и здесь сердце не допускает, что еще один земной ужас начался». На этом Дж.Маккэннон обрывает цитату. А далее Н.К.Рерих пишет: «Может быть, опять будем работать для Красного Креста. Опять искусство будет напоминать о том, что недопустимо разрушительство, и опять будем надеяться, что хоть теперь человечество поймет, где истинные ценности и в чем смысл совершенствования человека»[24]. В письмах и очерках Рерихов мы можем видеть, что они не только сами хранили достойное спокойствие, но и поддерживали других.

В статье Р.Лункина и С.Филатова «Рериховское движение: уникальный феномен постсоветской духовности» просто звучат мотивы дьякона Кураева и О.Шишкина. Здесь не идет речь о духовности в самом широком аспекте, что было более уместно для заявленной темы и близко к действительности, а осуществляется попытка накинуть покрывало религиозности как на действия Рерихов, так и на все Рериховское движение скопом, не отделяя зерен от плевел. А в статье А.Сташулане «Рериховское движение» в Латвии совершенно четко обозначена оппозиция к той его части, которая сотрудничает с Международным Центром Рерихов. О предвзятом подходе и целенаправленности главного автора сборника[25] А.Андреева уже говорилось выше.

Некомпетентность, небрежность и фальсификации присутствуют практически во всех статьях указанной книги. Под обилием трескучей терминологии[26] и множеством ссылок Н.Щеткиной-Роше прячется не только отсутствие профессиональных знаний в данном вопросе, но и логики исследования как таковой. Статья изобилует ничем не подтвержденными констатациями. В ней отсутствует не то что научный подход, а даже наукообразие. Например, весь четвертый раздел «Поворот к мессианизму»[27] обилует такими огульными утверждениями, которые, пожалуй, можно отнести к неприкрытой клевете. Нам непонятно, что автор имеет в виду под демонстративностью «сектарных наставлений» и где в творчестве художника она увидела «горизонты обещаний (до которых подать рукой)», но Н.К.Рерих никогда не облачался «в одежды Махатм», не принимал себя за «Властелина Истины» и не создавал из себя Пророка. И последователи у него были не «эфемерные», а крупные культурные деятели многих стран.

Статья Юкико Китамуры «Обзор японских публикаций о Н.К.Рерихе» производит впечатление заказного обзора литературы – в ней нет собственной идеи. Уровень статьи ближе к школьному реферату, нежели к академическому исследованию. Джон Маккэннон, больше рассуждающий об обстоятельствах жизни Рерихов, нежели о живописи в противовес названию своей статьи, тоже не утруждает себя самостоятельными идеями и исследованиями, опираясь на публикации В.Росова и А.Андреева и следуя их интерпретациям.

В отличие от других авторов сборника А.Андреев создает впечатление исследователя, знакомого со всем спектром деятельности Рерихов и их трудами. Обилие ссылок на очерки и листы дневников Н.К.Рериха, письма Е.И.Рерих, даже на архив Рерихов в рукописном отделе Государственной Третьяковской галереи как бы подтверждают это. Но это лишь видимость, исчезающая при близком рассмотрении. Например, в главе «Творчество Рерихов-мистиков – прорыв в потустороннее» автор пишет: «А в статье «Новая эра», он возвещает о новой религии, которую называет религией «единого духа»»[28]. Что же на самом деле мы находим в данном очерке (дату написания которого А.Андреев приводит неверно)?

В самом начале очерка, Н.К.Рерих пишет:

«Великие перемены произошли за последнее десятилетие. Много башен предрассудков и невежества рухнуло. Только слепые и глухие не чуют стука новых сил, вступающих в жизнь. И приход этих вестников так прост, как бывает просто все великое.

Три великих дара посланы человечеству. Познание Единого Духа вносит в бытие единство любви и религии. Познание чуда искусства открывает врата в царство Красоты. Познание космической энергии приносит идею о единой, всем доступной Мощи. И во имя озаренной Новой Эры мы должны молитвенно и действенно принять эти три благословенные дара»[29]. И дальше на исторических примерах Рерих показывает, как трудно новое знание пробивало всегда дорогу, а то, за что высмеивали и подвергали преследованиям, со временем становилось реальностью жизни. Он выступает против ханжества и лицемерия, против догматизма и невежества, поясняет, что «понять истинное значение мира невозможно, пока человечество не постигнет различие между «механической цивилизацией» и грядущей культурой духа»[30]. В этом очерке, как и во многих других своих трудах, Н.К.Рерих провозглашает свободное, открытое познание и воспитание духа красотой и культурой, а вовсе не какую-то новую религию. Так что интерпретация А.Андреева выглядит даже не подстраиванием высказываний Н.К.Рериха под свою концепцию, а откровенной фальсификацией. Трудно предположить, что образованный и остепененный исследователь мог не увидеть истинной сути сказанного Рерихом.

Такое произвольное обращение с текстами Н.К.Рериха и другими источниками является характерной чертой сборника. Манера цитирования и интерпретации текстов, на основе которых авторы сборника делают далекие от реальности выводы, является основной в методологии создания псевдоистории жизни и творчества Рерихов. Как свидетельствует народная мудрость, «на воре и шапка горит». Именно мифотворчеством (в их собственном понимании слова «миф» как в лучшем случае беспочвенной фантазии, а то и просто ложной выдумки) заняты авторы статей – сотворением так называемой «черной легенды», используя для этого метод манипуляции источниками.

Например, Н.Щеткина-Роше цитирует слова Н.К.Рериха из очерка «Художественная промышленность» отдельными выхваченными из текста фразами, подобранными для того, чтобы подтвердить тезис автора об отрицательном отношении художника к репродуцированию. Но, даже не зная полного текста по этой обрывочной цитате можно увидеть, что речь-то идет не о «промышленном репродуцировании» как утверждает автор, а о творчестве и искусстве в самой промышленности. Н.Щеткина-Роше опустила ключевой для верного понимания момент, где Рерих спрашивает: «Может ли быть промышленность нехудожественной?» И отвечает: «Нет, если искусство действительно должно напитать глубоко всю жизнь и коснуться всех творческих движений человека»[31]. И в других очерках и статьях он проводит эту мысль, например в очерке «Племя молодое»: «В распространении правильного понимания искусства помогала нам фабричная молодежь. Она приходила к нам уже оттуда с желанием внести в ту же фабрику высокие художественные понимания»[32].

Н.Щеткина-Роше приводит из очерка Н.К.Рериха «Прекрасное» три вырванных из текста фрагмента, соединив их в одну цитату[33]. В очерке на примерах культурных традиций разных народов говорится об энергетике Красоты, о роли Прекрасного в жизни людей. Н.Щеткина-Роше выхватывает кусочки, в которых упоминается слово «театр» для подтверждения своего тезиса о том, что художник стремился ввести в жизнь «театральный ритуализм», сводя таким образом к примитиву искусственного ритуала высокую идею Рериха об эволюционном значении Красоты, Прекрасного, духовных порывов. Это не есть очарованность Рериха «театрализацией жизни», как пытается представить автор, а введение высокой энергетики Красоты в жизнь. И опять, даже в таком усеченном виде, приведенные слова Н.К.Рериха опровергают тезис автора, ибо последнее процитированное Н.Щеткиной-Роше предложение все ставит на свое место. «Поистине, обязанность наша вводить Прекрасное во всем и всюду; если это трудно иногда, но все же возможно»[34], – пишет Н.К.Рерих. И этим все сказано.

Дани Савелли приводит множество ссылок на переписку Н.К.Рериха, Мари де Во Фалипо, М.А.Таубе, Г.Г.Шклявера из архива Международного Центра Рерихов, но лишь иногда цитирует большие связные отрывки, много чаще приводит лишь отдельные слова, вставляя их в свои выводы и заключения.

Для А.Андреева, как и для его коллеги по «онаученным» фальсификациям деятельности Рерихов В.Росова, метод манипуляции текстами является излюбленным средством построения их «черной легенды», о чем много писалось в вышеназванных публикациях[35], поэтому не будем здесь на этом останавливаться. Но важно отметить, что выуживая слова, фразы, предложения из текстов Рерихов и из опосредованных источников – дневников З.Г.Фосдик, К.Н.Рябинина, Н.В.Кордашевского, П.К. Портнягина, как бы подтверждающие их версии, эти «исследователи» бесстыдно игнорируют тот огромный материал фактов, обобщений и впечатлений действительности, содержащийся в этих же источниках, который уничтожает их версии в корне. Таких понятий как честность ученого и научное достоинство для них, по-видимому, не существует.

Старания авторов сборника по сотворению «черной легенды» видны и в их стремлении принизить значение Пакта Рериха. Это гуманистическое и культурное действие Н.К.Рериха, имеющее огромное значение для эволюции человечества к лучшему будущему, свидетельствует о масштабности личности Николая Константиновича, о его беззаветной преданности делу защиты культуры. А это явно противоречит внутренним установкам и задачам авторов статей.

Особенно потрудилась Дани Савелли в своей статье об истории «Французского общества друзей Музея Н.К.Рериха» для того, чтобы показать якобы несостоятельность и безуспешность дела по проведению в жизнь Пакта Рериха. Собственно именно этот мотив, а не история Французского общества как таковая является главным рефреном статьи. Что до аргументов, то они, как говорится, «притянуты за уши». Национальность или государственная принадлежность Н.К.Рериха, «вопрос об эзотерической (то есть весьма сомнительной), – как пишет автор, – основе Знамени Мира»[36], рассуждения о политических соображениях Ватикана – все эти доводы автора выглядят натянуто и искусственно на фоне тех событий международного масштаба, которые сопутствовали подготовке и принятию Пакта Рериха.

Но, пожалуй, наиболее старательно авторы обсуждают темы, связанные с такими понятиями как религия, мистика, оккультизм. Заметим, к слову, что это любимые темы тех, кого сами составители сборника отнесли к необъективным «демонизаторам» Рерихов[37]. Н.Щеткина-Роше блистает такими определительными, как «мистические или сектантские тексты»[38]; «магический момент религиозности»[39], «рериховская религия», «кристаллизируется в религиозном регистре», «глиссандо к серьезному религиозному дискурсу»[40] и тому подобное.

Дани Савелии говорит о «религиозном синкретизме, который Н. и Е. Рерих стремились воплотить посредством Агни Йоги» [41]Здесь хотелось бы заметить, что синкретизм – это смешение, неорганичное слияние разнородных элементов, различных культов и религиозных систем, а Живая Этика говорит о едином источнике Учений, которые затем легли в основу всех религий, отмечает близость основных положений этих религий. Сама же Живая Этика не содержит никаких религиозных догм, а дает методологию нового космического мышления, являясь, по сути, новой наукой и философией, опирающейся не только на рациональное и умозрительное, но и на чувственное и духовное восприятие мира.

Юкико Китамура пишет о «религиозных взглядах» «мистических идеях Рериха»[42]. Эзотерика, мистика, оккультизм постоянно присутствуют в ее обзоре публикаций о Н.К.Рерихе. Не отстает и Дж.Маккэннон, говоря о «мистическом учении Рерихов»[43].

Но главным идеологом в разработке религиозно-мистическо-оккультного прокрустова ложа, в которое пытаются втиснуть все связанное с Рерихами, является, конечно же, А.Андреев. Это его основная цель и задача – вывести деятельность и философию Рерихов из пространства науки и реальной истории в сферу религии, мифов и фантазий. Эту линию он проводит во всех своих предыдущих работах, в основном повторяя одни и те же аргументы, вернее манипуляции фактами и цитатами. Например, усиленно убеждая читателя, что Рерихи были масонами и симпатизировали розенкрейцерам, он приводит цитату из Живой Этики[44], причем берет ее из книги дьякона Кураева «Уроки сектоведения» в усеченном виде[45]. Но даже в процитированном фрагменте говорится о бескорыстных первоосновах тех организаций, которые нацелены на Общее Благо. И по приведенному отрывку видно, что здесь нет «нескрываемых симпатий» Рерихов к массонам, как пишет А.Андреев, а лишь предупреждение против огульного отрицания. Есть разные масоны. Сам же А.Андреев пишет о том, сколько достойных людей входили в те или иные масонские организации. Значит, было в идеях этих организаций что-то, что привлекало тех, кто стремился принести пользу людям. Понятно, что не все организации соответствовали объявленным благородным целям, где-то все превращалось в фальшивое внешнее действо. Иными словами, это не простой вопрос, и надо разбираться «кто есть кто». Но поскольку для многих понятие «масон» равносильно «безбожнику», если не «антихристу», то А.Андреев вслед за А.Кураевым и прочими «демонизаторами» Рерихов с большой энергией распахивает и это поле. А ему, как доктору исторических наук, не к лицу такой примитивный подход.

Тем более, что нет ни одного реального доказательства, что Рерихи были действующими (а не формальными) членами масонских или теософских обществ. Если у них и были намерения сотрудничать с некоторыми из них ради общего блага, то реальное состояние дел в этих обществах показало Н.К. и Е.И. Рерихам, что им с ними не по пути. Признавая, что «нет достоверных – документальных или хотя бы мемуарных свидетельств»[46] о конкретном участии Рерихов в этих организациях, А.Андреев, тем не менее, с уверенностью говорит о «кризисе веры» Рерихов и их склонности к оккультизму, эзотерике, мистицизму. При этом он строит свои выводы на вторичных источниках, например дневниках Э.Лихтман и З.Фосдик, как обычно выбирая те фрагменты, которые позволяют ему разворачивать свои версии, и опуская то, что этим версиям противоречит.

Введя определение «религиозный проект» Рерихов[47], он на все лады пытается его наполнить, но ни научной проработки выдвинутой идеи, ни подтверждения ее действительными фактами в его статьях мы не находим. Ибо таких фактов не существует, а тщетные потуги автора их изобрести выглядят надумано и фальшиво, что никак не соответствуют объявленному намерению провести «серьезный научный анализ». Здесь нет даже намека на научный подход, а лишь безответственные констатации, лишенные связующей идеи и системы.

Анализируя мировоззренческую позицию Рерихов, отображенную в философии космической реальности, с позиции заявленного намерения реализовать «критический историко-религиозный подход», авторы сборника игнорируют ряд очевидных фактов. В том числе тот, что ни в философии Живой Этики, ни в деятельности Рерихов и созданных ими организаций нет ни религиозного символа веры, ни культовости и обрядности, ни других формальных признаков религии или секты. То же относится и к Е.П.Блаватской и ее Теософскому обществу, об отсутствии религиозного характера которого в свое время было дано официальное заключение государственного лица[48].

Ограниченное восприятие суеверов от науки не может увидеть то гармоничное соединение научных и философско-умозрительных подходов к познанию мира с постижением его через искусство и духовный опыт, которое содержится в Учении Живой Этики. Судя по приводимым в качестве аргументов цитатам из очерков Николая Константиновича, писем и дневников Рерихов, авторы так и не поняли, или не захотели понять, что истинная, глубинная религиозность, о которой в них говорится, имеет отношение к внутренней духовной жизни человека, а не к тем или иным религиозным институтам и сектам. Еще в большей степени это относится к тем особым проявлениям жизни духа Рерихов, которые авторы определяют ярлыками магии, мистики и оккультизма. Вырванные из контекста явлений, которые открывает человеку философия космической реальности – Живая Этика, многие действия Рерихов кажутся непонятными и оторванными от земных дел. Поэтому основной удар А.Андреев с соавторами направляют именно на Учение Живой Этики и тот Высокий источник, из которого эта древняя мудрость идет на Землю, пытаясь закрыть его покрывалом мистики и мифа. Таким образом достигается двойная цель – философия космической реальности лишается исторического основания и нивелируются дела Рерихов, большое эволюционное значение которых еще предстоит осмыслить.

Огненный опыт Е.И.Рерих. Так А.Андреев назвал заключительный раздел своей статьи, в котором пробежался (поясняя, что развил эту тему в книге «Гималайское Братство») по уникальному и чрезвычайно интересному для непредубежденного исследователя явлению – научному эксперименту по повышению уровня энергетики Е.И.Рерих, проходившему под руководством Учителей. Можно сказать, что автор статьи ничего в этом не понял, вернее не захотел понять, ибо задачи у него были совсем другие. Можно говорить, что он все поставил с ног на голову. Можно было бы отметить, что все его «обоснования» зиждутся, как и в остальных частях его опусов, на подтасовках фактов и манипуляциях цитатами. Но об этом уже достаточно сказано. Интересно отметить другое, что бросается в глаза, когда он затрагивает эту тему, – это безумное желание принизить значение происходившего, свести к самым мрачным сторонам человеческих проявлений, объявить не существовавшим. Здесь и в помине нет научного подхода, а лишь страх суевера от науки перед неизвестным, а еще мучительное сомнение – а вдруг это правда? Это сомнение проскальзывает в его текстах время от времени, лишая их оттенка самоуверенной лжи. И в таких случаях автор изобретает нелепейшие «аргументы», типа того, что Е.И.Рерих, перешагнувшая порог пятидесяти лет, имела не совсем здоровое сердце[49], которые потом использует для своих выводов о ее психическом нездоровье. О чем же тут говорить дальше?!

Итак, что же мы имеем в итоге? Цель современных суеверов от науки – авторов сборника – видна невооруженным глазом – исказить, принизить, вывести из научного оборота и пространства культуры то новое знание, которое несет философия космической реальности. Поэтому в сборнике «Рерихи: мифы и факты» нет науки, пусть даже ограниченной узкой методологией. Нет и объявленного «критического историко-религиоведческого подхода». Ни истории, ни религиоведения, одна лишь огульная критика и отрицание. Как очень точно сказано: «самое темное суеверие есть суеверие отрицателей»[50]! Страх невежества перед новым и неотвратимым, что входит в жизнь, вызывает синдром Моськи, которая лает на Слона, покрывая свой страх агрессивностью. Суеверы от науки страшатся неоспоримых доказательств существования иной исторической реальности, которые несет вся подвижническая жизнь Рерихов и которые содержатся в их трудах, письмах, дневниках. Наконец, эта реальность присутствует и в дневниках Э.Лихтман, З.Г.Фосдик, К.Н.Рябинина, Н.В.Кордашевского, П.К.Портнягина, то есть подтверждается теми свидетелями, показаниям которых авторы сборника вроде бы доверяют, черпая там свои «факты». Но суеверы от науки готовы на любые огульные отрицания, лишь бы не видеть то, что им ненавистно, ибо оно показывает, насколько убог тот тесный и душный мирок, в котором они существуют, и который А.Андреев называет «свехсложным реальным миром»[51].

В чем же «сверхзадача» сборника «Рерихи. Мифы и факты»? Чем отличаются издания последних лет, фальсифицирующие облики и деятельность Рерихов (таких авторов, как В.Росов, А.Андреев и со-товарищи, Э. фон Вальденфельс, А.Знаменский и других), от предыдущих (авторов О.Шишкин, А.Кураев, И.Минутко)? Попыткой придать вид объективности и научности. Если задача «первой волны» дискредитации Рерихов состояла в создании эмоциональных негативных образов, назначением которых было оттолкнуть самые широкие круги читателей, и авторы не скупились на откровенные фальсификации, ложь и клевету, то «вторая волна», вероятно, адресована тому социальному слою, представители которого понимают и ценят гуманистическое и культуротворческое значение трудов и общественной деятельности Рерихов. Отсюда и попытки придания этим публикациям вида научных и объективных исследований. Однако эти попытки в рассматриваемом сборнике, по сути дела, заканчиваются с предисловием «редакторов-составителей». Далее в статьях с той или иной степенью проявляется именно та «демонизация» Рерихов, против которой редакторы-составители выступают в своем предисловии, а главный «демонизатор» – дьякон А.Кураев выступает в качестве цитируемого автора, чьи выводы в книге используются в качестве аргументов.

И в заключение хочется отметить, что именно у Рерихов должны мы учиться истинно объективному подходу к изучению явлений реальности. Н.К.Рерих, как исследователь, объединяющий в своей методологии познания все способы постижения реальности – от строго научных до чувственных и сверхчувственных, видел предмет исследования со всех сторон. Обладая с ранних лет своей жизни качеством синтеза, он и других призывал к всестороннему и целостному исследованию предмета[52]. Именно такой подход позволяет увидеть в жизни и творчестве Рерихов не мистику и оккультизм, а более глубокое проникновениие в реальность, не мифы, но факты.

---