Сергеева

Популяризация или бег не в ту сторону?

О книге: «Н.К. Рерих. Дерзайте!
Письма к В.А. Шибаеву и Н.В. Кордашевскому (1921-1925)»

– Благо – начавшим сужденное дело
– Благо – вам, сеятели.
– Ни дождь, ни гроза не остановят вашего сева.
– Но не выдайте знамение раньше срока.
– Не обратитесь к лжецам.

Н.К.Рерих. Дерзайте!

«Чувствую, что писать о Н.К. – большая
ответственность. Но, в какой-то мере, мы
ответственны и за то, что пишут о нем другие».

П.Ф.Беликов

В начале 2012 года вышла в свет книга абаканского журналиста А.Н.Анненко «Н.К.Рерих. Дерзайте!», основу которой составили письма Николая Константиновича к В.А.Шибаеву и Н.В.Кордашевскому 1921-1925 годов[1]. Как отмечено в аннотации книги, письма относятся к разряду документов, долгое время находившихся на положении «нежелательных к широкому распространению», и свидетельствуют о малоизвестных страницах жизни Н.К.Рериха 1921-1925 годов. В примечаниях к письмам сказано: «В настоящем издании письма публикуются по копиям из архива П.Ф.Беликова (Таллин), сверенным с электронными копиями текстов (в т. ч., скан-копиями подлинников писем), полученными из Латвийского общества Рериха и научного отдела «Наследие Рерихов» Государственного музея искусства народов Востока»[2]. Составитель получил полный комплект копий писем от самого Павла Федоровича в 1975 году. Он еще раз подчеркивает, что долгое время эти письма находились на положении «не желательных к широкому распространению», наравне с рукописью книги «Надземное» и книги «Напутствие Вождю». Неизвестно, какие указания дал Павел Федорович А.Н.Анненко – молодому человеку, еще студенту, при передаче копий этих писем, но, зная, что П.Ф.Беликов был против широкого распространения текстов книг «Надземное» и «Напутствие Вождю»[3], с полной уверенностью можно утверждать, что письма эти предназначались не для полной публикации до того времени, пока общественное сознание не будет готово к восприятию содержащейся в них информации. Канон «Господом твоим» был неизменным критерием всех действий Хранителя[4]. Павел Федорович щедро делился собранными в его архиве документами, но всегда призывал к бережному подходу и соизмеримости при их использовании. Последствия несвоевременных публикаций ряда архивных материалов в последние десятилетия не преминули сказаться во множестве появившихся книг и псевдонаучных «исследований», в которых обстоятельства жизни и деятельности Рерихов представлены в искаженном виде, а то и просто в черных тонах.

Нужна ли сейчас эта публикация писем Николая Константиновича, своевременна ли она? Чем она больше является – истинной популяризацией жизни и творчества великого художника и общественного деятеля или выданными раньше срока знамениями, которыми была богата его жизнь?

О предисловии к публикации

Автор предваряет публикацию писем вступительной статьей «Таинство Рериха». Интонация статьи, в основном, позитивная, можно сказать даже пафосная. Много сказано такого, под чем хочется подписаться обеими руками. В частности, под такими словами: «Получившая широкое распространение версия о том, что «создание независимого государства, названного условно «Новая Страна», – таков Великий, или Мировой План Рерихов, задуманный для того, чтобы перекроить карту Восточной Сибири и Дальнего Востока», не находит подтверждения в письмах и статьях Н. К. Рериха. Ни о каких переделах границ, ни о каком «монголо-сибирском государстве», «Соединенных штатах Азии» речи не идет»[5]. Или: «Рерих никогда не рассматривал себя эмигрантом. Он не уезжал в эмиграцию. Если границы государств изменились, то не изменились его планы. Оказавшись за рубежами России, освобожденный революционными бурями от прежних обязательств, он использовал это обстоятельство для исполнения своей давней мечты. «Заманчив великий Индийский путь», — писал он еще в 1913 году. Он – русский художник, путешествующий по миру, по тем заповедным местам, где всегда мечтал побывать. Он оставил Россию на время, в уверенности, что «познавание чужих стран лишь приведет к Родине, ко всем ее несказуемым сокровищам…»»[6]. Таким образом автор на основе фактического материала писем по сути опровергает многие идеи и трактовки В.Росова, А.Андреева и их последователей, отметает их спекуляции на темы эмиграции Рерихов из России и политических мотивов в деятельности Н.К.Рериха.

Однако, со многими моментами в этой статье согласится нельзя. Говоря о многомерности творческого наследия Н.К.Рериха, автор спрашивает – существует ли однозначный ответ на вопрос: «Кто был Рерих?». И отвечает: «Да, не существует – единственного. Заявления отдельных лиц или организаций с позиций обладателей истины в последней инстанции вызывают улыбку. Но отвечать на него важно и нужно. Хотя грань «между живым и неживым» трудно определить, но стремление добраться до сути неискоренимо. И сколько бы ответов мы не получали, все они важны не для возвышения или оправдания, защиты Рериха (он не нуждается в этом), они нужны нам, если мы хотим движения жизни, а не торжества догмы»[7]. Неясно, что автор понимает под гранью «между живым и неживым», хотя можно догадаться, кого он имеет в виду под «отдельными лицами и организациями». Заметим, к слову, что очень нелепо в пафосной статье, посвященной «Державе Рериха», смотрятся такие личностные выпады, далекие от высоких принципов Красоты и Культуры. Да, конечно, не существует однозначного ответа на вопрос «Кто был Рерих?», прежде всего потому, что нам трудно здесь и сейчас охватить весь масштаб личности и деятельности величайшего художника, ученого и мыслителя. Для этого требуется иной уровень сознания и мышления, приближающийся к тому, какой был у самого Николая Константиновича.

Но было бы интересно узнать, где автор статьи видит больше жизни – в образе неудавшегося политика и мифотворца, созданного трудами В.Росова, или в концепции посланника Космической эволюции и ее сотворца Л.В.Шапошниковой? В трактовках некоторых «исследователей» живописи Николая Константиновича, как «кича», или в определении ее Людмилой Васильевной как источника высокой энергетики Красоты? И неужели отпор низменным толкованиям – это торжество догмы?

Пожалуй, можно сказать, что самому Николаю Константиновичу Рериху не нужна наша защита. Имя его останется в веках, в отличие от имен тех, кто сейчас пытается накинуть на его образ серое покрывало. Но такая защита нужна делу охранения Культуры, делу продвижения гуманистических идей Н.К.Рериха, делу становления того нового космического мировоззрения, которое составило основу всей его жизни и творчества. И это нужно тем, кто претендует на честь быть последователями Н.К.Рериха, а не просто почитателями его творчества. Быть последователем – идти по следам, продолжая, защищая и отстаивая дело Учителя – в этом видится настоящее движение жизни. Павел Федорович Беликов в свое время писал Юрию Николаевичу Рериху (27 ноября 1959 года): «Чувствую, что писать о Н.К. – большая ответственность. Но, в какой-то мере, мы ответственны и за то, что пишут о нем другие. Поэтому и рвешься в бой. Всякое несправедливое суждение – бьет по сердцу. Иногда слишком погорячишься, сдерживать меня в полемике полезно»[8]. Возможно, многим современным последователям Рерихов, которых всякое несправедливое суждение бьет по сердцу, тоже случается погорячиться, но это, на мой взгляд, меньшее зло, чем допускать такие суждения или тем более попустительствовать им из боязни быть обвиненном в «догматизме». «Толерантность» такого рода по сути своей есть предательство.

Второй момент, где в описании автором пути Рериха звучит некая дисгармония – это повествование об этапе «примерки теософских и массонских учений к собственным идеям»[9], который закончился тем, что «Рерих решает идти прежним, самостоятельным путем»[10]. Как-то странно, что журналист, почитающий Н.К.Рериха, не сумел адекватно описать этот период поиска единомышленников Рерихами в противовес тем их очернителям, которые спекулируют на обстоятельствах того времени, когда лучшие люди искали возможность действовать на общее благо, в том числе и через теософские и массонские общества. Тем, кто пытается низвести их благие поиски, имевшие своей целью принести как можно больше пользы людям, в плоскость абстрактной мистики и оккультизма. А ведь в письмах Н.К.Рериха, опубликованных составителем, четко обозначены и мотивы таких поисков, и обстоятельства расхождения. Сказано о том, что теософское и масонское движение исчерпало себя и нужно идти новым путем. Например, в письме от 2 сентября 1923 года Н.К.Рерих писал В.А.Шибаеву по поводу его членства в теософской ложе: «Конечно, Вам даны такие огромные Новые Пути и такая исключительная Новая Возможность, что старые меха и новое вино трудно совместимы. Дайте старое старым. Они ищут этого, и не будем мешать им. Наши горизонты слишком обширны. Ищите новых. Соберите хотя бы семь новых, и пусть каждый из них найдет семерых познавших Учение и готовых трудиться. Такая же задача дана и Чахембуле [Н.В. Кордашеский. – Т.С.]»[11].

И еще неоднозначность: автор не смог определиться – кто же такой Н.К.Рерих – «идеалист кристальной чистоты»[12], или «романтический реалист»[13]. Проще было обратиться к самому Николаю Константиновичу, который называл себя «практическим идеалистом». «Всегда верю, что наиболее идеальное является наиболее практичным. И каждая организация, в которой приходилось принимать участие, являлась лишь лишним примером»[14], – писал он в 1922 году. И мы можем видеть на примере всей деятельности Н.К.Рериха, как он воплощал высокие идеи в практику жизни.

Но самым непонятным моментом статьи оказывается рефрен о мифологизации своей жизни Н.К.Рерихом. В самом начале автор пишет: «Осуществление задуманного «руками и ногами человеческими» окутало жизнь великого подвижника легендами. Cуществует богатейшая рерихиана, где, в подавляющем большинстве, представление основано на «лекалах», которые построил сам Мастер и его ближайшие сотрудники»[15]. Тут у автора явное противоречие: Осуществление задуманного «руками и ногами человеческими» означает вполне конкретные действия в земном пространстве, а не построение разных мифов и легенд! И где-то это уже звучало в плоскости андреевско-росовских «исследований» – и «рерихиана», и «лекала», не говоря уже о сотворении мифов. Но более всего удивительно, что об этом говорит тот, кто так долго общался с П.Ф.Беликовым. Павел Федорович никогда не писал о построении «лекал» или мифов Н.К.Рерихом! Да, вокруг имени Николая Константиновича слагались легенды, в основном невежественными и незнающими людьми. Он сам постоянно их развенчивал. Трудно даже вообразить, что же в его действиях можно назвать построением «лекал». Линия жизни Н.К.Рериха – это та самая натянутая струна, по которой он стремительно, не отклоняясь от избранной цели, перешел бездну земных трудностей, непонимания, клеветы, предательств ближайшими сотрудниками.

Была в его жизни «сказка», или история «помимо историков»[16], как он сам это называл, ее можно услышать и попытаться понять из его путевых дневников и очерков, увидеть и почувствовать в его картинах. Николай Константинович никогда не писал о сокровенном прямо. Но его образный, символический язык – это не мифы и лекала, а бережное отношение к тому высокому, которое сопровождало всю жизнь Рерихов, и оставлено потомкам в их живописном, литературном и философском наследии.

Письма

Сами письма, безусловно, представляют большой интерес для непредвзятого исследователя. Опубликованные «без купюр», как заверяет составитель, они дают возможность прикоснуться к тем внутренним процессам жизни Н.К.Рериха, которые лежали в основе его деятельности. И удивительное дело – со страниц этих писем звучит тот же голос, те же интонации и акценты которые слышались в студенческих дневниках Николая Рериха, в его письмах сначала к невесте, а потом жене Елене Ивановне.

Как в пору юности, так и в уже зрелом возрасте его главные мысли о красоте, искусстве, знании. Николай Константинович пишет о значении искусства, о том, что учение, внесенное через искусство, дает новые, неиспользованные пути, о том, что через Искусство приходит Любовь[17]. «…Наш путь – через Красоту и Знание», – звучит в письме от 30 апреля 1922 года[18]. «И, конечно, для будущего наш девиз: «Любовь, Красота и Действие»», – пишет он В.А.Шибаеву 7 августа 1922 года[19].

Тональность «практического идеалиста» постоянно звучит в письмах В.А.Шибаеву и Н.В.Кордашевскому. В письме от 8 марта 1922 года Рерих пишет: «…Все наше знание о Высшем Мире должно быть практично и должно преображать всю нашу жизнь. Не только слушать и собирать, но нести новую радость людям – это порученная нам задача»[20]. 25 июля 1921 года он пишет Шибаеву: «Работайте, достигайте – перед Вами Индия и углубление, восхождение»[21]. Планируя экспедицию в Центральную Азию, Николай Константинович отмечает в письме Шибаеву от 11 декабря 1922 года: «Все мы должны быть рады, что нам выпадает опыт действия, не созерцания только, и размеры предписанного действия поистине велики»[22]. А 10 июля 1924 года пишет В.А.Шибаеву и Н.П.Кордашевскому: «Благо, если Вы привыкаете к самоуглублению и сознанию покоя — эти качества потребуются. Но не забрасывайте поисков работы, ибо духовный план предполагает находчивость физического плана»[23].

Николай Константинович всю свою жизнь выступал против увлечения мистикой, оккультными практиками и магией. Его отношение к необъяснимым наукой феноменам и явлениям базировалось на осознанном познании всеми доступными методами – научными, художественными, чувственными и сверхчувственными, основанными на интуиции, прозрении, внутреннем знании. И как «практический идеалист» он, прежде всего, видел это познание и постижение реальности именно через Любовь, Красоту и Действие. И в письмах В.А.Шибаеву и Н.П.Кордашевскому 1921 – 1925 годов мы можем увидеть подтверждение этому.

12 февраля 1923 года в письме Шибаеву Н.К.Рерих просит передать одной из сотрудниц: «Работы так много в будущем, что каждому работнику отведено как бы целое государство для его практических выявлений. Скажите ей: меньше медитаций. Больше творческого труда. Love, Beauty, Action»[24]. «Не слишком ли он мыслит о магических формулах? Когда надо прежде всего устремлять дух среди труда и действия», – пишет он Шибаеву о Кордашевском[25]. И еще в письме от 14 июня 1924 года уже им обоим: «…Прежде всего об устремлении Чахембулы к магии. Помните, что Будда изгнал и лишил силы одного ученика за применение магических сил. Ведь магия в ее современном виде приведет лишь к подмосткам Карнеги Холла, или к «чудесам», описанным в романах Кры[ж]ановской. Не говорю против нее, но концепция прошлого столетия не применима сейчас, ибо сейчас решаются судьбы коренных перестроек. Устремившись к элементалам – среди них и останетесь, в низших слоях. А путь сейчас кверху. <…> Учителя любят, чтобы дела росли изнутри. В этом залог твердости»[26].

Николай Константинович постоянно направляет практическую деятельность Шибаева и Кордашевского, которых готовит для совместной работы. Большое значение имеют его советы по организации кружка единомышленников в Риге: «Ваши планы о кружке в Риге — приветствую! Всюду должны собираться жизненные ученики и вносить свет в жизнь! Но именно в жизнь!»[27]. «Но будьте осторожны в выборе членов», – предупреждает он в другом письме[28]. «Вы спрашиваете, как искать новых? – пишет Николай Константинович Шибаеву 30 апреля 1923 года, – Искать в труде, вкладывая значение Великого Служения в каждое движение работы. И новые придут! Конечно, не надо трогать старых. При полном уважении к ним надо идти новым путем. И к новому пути зовет нас чудесный Благовест. И не задумывайтесь: откуда придут новые и молодые. Учение Любви, Красоты и Действия привлекает неожиданных союзников»[29].

Среди забот Николая Константиновича и курирование издания книг Живой Этики: «Теперь, будьте добры, пришлите нам смету на печатание книги в 2000 экз. и в 1000 экз. размером около 150-160 стр. типа небольших изданий вроде «The Masters» (A. Besant) или «У ног Учителя» Кришнамурти. Печатать в Риге или в Германии безмерно дешевле и ближе к России. Издание – по-русски! Это шаг к будущей России!» – пишет он Шибаеву в письме от 31 мая 1922 года[30]. А в письме от 19 июня 1923 года дает более детальные указания: «По Указу, нами полученному, посылаю Вам особым заказным пакетом весь текст книги. Вам поручено напечатать «ближе к России». Чуете, такое Вам доверие от Учителя. Ведь ошибок не должно быть. Сообщите смету на печатание в Риге (по точному образцу английской книги [первое издание книги «Листы сада Мори. Зов» в Нью-Йорке на английском языке – Т.С.] – везде, где написано карандашом «воздух», там должна быть пропущена одна строка. Может быть, найдете, что печатать в Вене или в Берлине. Или в Риге. Немедленно Вам вышлю по смете. Бумага книги может быть иная, лучше «Verge» – она дешевле и культурная. <…> Книга должна быть готова в октябре, чтобы мы могли несколько экз. взять с собою в Индию. Могу сказать, что английская всюду производит глубокое впечатление. <…>При смете имейте в виду, что русский текст на 1/3 больше. Размер и шрифт по возможности сохраните. Ведь заповедано о Красоте, потому и книга Учителя должна быть культурна»[31].

Много писем посвящено делам созданной в Прибалтике транспортно-экспедиционной конторы «Мировая Служба» («World Service»), имевшей самые широкие задачи – от торговых перевозок до туризма. Руководителем «World Service» был В.А.Шибаев. Деятельное участие в работе принял и Н.В.Кордашевский. С отъездом Кордашевского в экспедицию и Шибаева в Индию проект прекратил свое существование.

Особо следует отметить духовное водительство, которым наполнены письма Н.К.Рериха. И оно не только относится к адресатам его писем. Так же как статьи и очерки Николая Константиновича, его письма раскрывают грани той Истины, которая содержится в Учении Живой Этики, они помогают почувствовать пульс космической реальности, прикоснуться к неизведанному. Письма показывают, как за эти годы проявилась мощь духа Николая Константиновича, напитанная Учением Живой Этики и высоким Общением. Он проявляет себя как истинный Учитель Шибаева и Кордашевского. «Изучайте, дорогой мой, и восходите, – пишет он Шибаеву 25 сентября 1921 года, – и сумеете принять феномены так же просто, как бесконечно величие Творца, и если через «политику», через пыль сумеете увидеть свет, сужденный каждому человеческому духу, – тогда, как Вы знаете, жизнь наполняется особым смыслом и все наши будни получают особое освещение и разрешение»[32]. «Только творите – только утвердите творческую гармонию, и чудные силы приблизятся к Вам», – напутствует он Шибаева в письме от 5 ноября 1921 года[33]. Напутствия Николая Константиновича всегда созидательны и направлены к высшему: «Работайте светло», – пишет он 9 сентября 1923 года[34]. «Работайте! Все ладно», – поддерживает Шибаева 14 сентября 1923 года[35]. «…Нарастайте мудро и жизненно», – в письме от 30 сентября 1923 года[36]. «Трудитесь и восходите», – напутствует своего сотрудника 29 декабря 1923 года[37].

По письмам видно, как Николай Константинович, видя слабости и недостатки Шибаева и Кордашевского, мудро и бережно направляет их, показывает пути преодоления. «Давно не имеем вестей от Вас, и как-то хочется послать Вам слово. Все ли у Вас ладно? Чуется, что не все. Но держитесь крепко», – пишет он Шибаеву 4 сентября 1922 года[38]. «И, родной мой, стремитесь из механической концентрации перейти в действие. Просите допустить Вас к действию, ибо сейчас слишком много медитирующих, но слабо действующих. Любовь, красота и действие», – мягко направляет Шибаева в письме от 11 октября 1922 года[39]. «Напишите Чахембуле братское письмо, а то дух его колеблется и не может еще осознать всю важность данного ему поручения», – поручает он заботу о Кордашевском Шибаеву в письме от 19 октября 1923 года[40].

Уходя на маршрут Центрально-Азиатской экспедиции, Николай Константинович посылает Шибаеву и Кордашескому в письме 25 июля 1925 года свой завет: «Но теперь перед Вами новая ступень – самодеятельности, ибо, перечитывая данные Книги, Вы найдете ответы на все Ваши нужды. Лишь читайте внимательно. Лишь оградите себя от всяких обывательских словопрений и сохраните всеобъемлющий путь Красоты. Будьте настолько свободны, чтобы вместить все ко благу. <…> Меньше слушайте свои ощущения и больше смотрите на следствия дел Ваших»[41]. И еще заветы: «Идите неустрашимо. Помните, что радость трудная превыше радости легкой. Преодолейте и преуспейте», – в письме от 5 августа 1925 года[42]. «И думайте обо всем путем красоты. Лишь этот путь приведет Вас к свету», – наставляет своих сотрудников в письме от 18 сентября 1925 года[43]. «Родные, идем дальше. Трудитесь. Смотрите широко. Любите друг друга. Любите новый мир», – посылает свое последнее напутствие с индийской части маршрута Центрально-Азиатской экспедиции 10 октября 1925 года[44].

Среди тем, высвеченных в письмах Н.К.Рериха В.А.Шибаеву и Н.В.Кордашевскому 1921-1925 годов, есть две, заслуживающие отдельного рассмотрения. Это роль России в том великом процессе творчества космической эволюции, который разворачивается на наших глазах от письма к письму, и сам этот процесс, обретающий конкретные земные формы при всей необычности происходящего. История помимо историков становится явью, жизнью каждого дня. Сказка становится былью.

О примечаниях к изданию

Издание снабжено значительными (четверть объема книги) примечаниями. В них скурпулезно расписаны архивные источники, на основании которых составитель подготовил публикацию, история частичного использования этих писем в статьях и выборочных публикациях, описывается так же текстологическая работа, проведенная составителем. Для каждого письма указывается источник первой публикации, или отмечается, что оно публикуется впервые – таких писем 95 из 111. Большинство писем снабжены поясняющими примечаниями, часть из которых заимствована из предыдущих публикаций[45]. К некоторым письмам добавлены тексты писем Н.К.Рериха к другим лицам, Е.И.Рерих к Ю.Н.Рериху и Ю.Н.Рериха к В.А.Шибаеву, собственные комментарии составителя.

Надо отметить, что в своих комментариях он широко использует дневниковые записи Е.И.Рерих, изданные вопреки ее воле и с нарушением авторских прав. Так в комментариях к письму от 25 июля 1921 года подробно обсуждается тема «Рерихи и масонство» с привлечением записей Е.И.Рерих. Собственно, этот комментарий представляет собой выдержки из статьи составителя, опубликованной в интернете[46]. Правда, в комментарии дается более взвешенное заключение: «В опубликованных к настоящему времени источниках нет документов о членстве Н.К.Рериха в какой-либо из масонских лож»[47].

Бег не в ту сторону

Следует особенно обратить внимание на то, что в примечаниях А.Анненко выражает благодарность за содействие в подготовке писем А.Андрееву, В.Росову, Д.Савелли и другим, то есть авторам, чьи интерпретации жизненного пути Н.К.Рериха он опровергает во вступительной статье. Непонятна такая двойственность и вызывает удивление, как человек с таким пиететом относящийся к Н.К.Рериху, оказался в компании явных его хулителей. Хотя, зная предисторию Анненко, о которой он сам широко оповестил всех через интернет, можно кое-что предположить. Сначала «червячок тщеславия», о котором очень выразительно писал в свое время П.Ф.Беликов[48], потом неудовлетворенные амбиции и обида, и выросла анаконда, способная пожрать не только соизмеримость и реальное восприятие происходящего, но и чувство истинного понимания – что на пользу делу Рерихов, а что – прямой вред. И тут во-время подоспели Д.Энтин, В.Росов, А.Андреев, которые приласкали обиженного, поддержали, похвалили. Вот и в этом издании писем Н.К.Рериха А.Андреев выступает как рецензент. Только его рецензия с медом похвал составителю и автору двух статей – о Н.К.Рерихе и В.А.Шибаеве, звучит бесконечно фальшиво. Своими книгами и статьями А.Андреев постарался создать такой образ Рериха, который явно не предназначен для того, чтобы послужить «делу возрождения российской культуры»[49].

В уже упомянутой интернет-статье А.Анненко, в которой больше представлена эмоциональная точка зрения автора на обстоятельства современного рериховского движения, нежели аргументированное рассмотрение объявленной темы, он пишет о «независимом» изучении творческого наследия Н.К.Рериха: «Какое счастье, что и сегодня этот путь открыт, и никто не может помешать тем, кто самостоятельно стремится осмыслить духовное богатство, которое связано с именем – Рерих…»[50]. Только вот непонятно, как А.Анненко представляет себе возможность «самостоятельно осмыслить» духовное богатство Державы Рериха, например, по книгам А.Андреева? Что может читатель разглядеть под непрерывным потоком отрицания всего того Высшего, что несли в своей жизни и творчестве Рерихи? А.Андреев не знает, что такое истинная внутренняя духовность, не видит и не признает ее – это очевидно из его «расследования» «Гималайское братство: теософский миф и его творцы»[51] и статьи «Оккультизм и мистика в жизни и творчестве Н.К. и Е.И. Рерих» в сборнике, вышедшем под его руководством[52]. И уж никак А.Андреев не может быть отнесен к исследователям честным, работающим «без купюр».

Создается впечатление весьма смутной позиции составителя относительно того, как можно писать о Рерихах. Похоже, он основательно забыл, чему его учил уважаемый всеми нами Павел Федорович Беликов, пример которого показывает, как взвешенное и чуткое изложение даже самых чудесных фактов из жизни Рерихов позволяет избежать неоднозначности восприятия и пресекает возможность для злотолкований. И сам Павел Федорович никогда не боялся выступать против таких злотолкований или искажающих интерпретаций, всегда отстаивал свое понимание и видение жизни и творческого наследия Рерихов, не боясь быть обвиненном в узости или «догматизме».

И несколько слов о статье А.Анненко, помещенной в Приложении. Она называется «Владимир Шибаев, секретарь Николая Рериха». В ней автор, призывающий к честной, «без купюр», публикации материалов о Рерихах, проводит «расследование» судьбы В.А.Шибаева в стиле В.Росова и А.Андреева. Он берет только те части писем Рерихов и высказывания З.Г.Фосдик, которые ему подходят для проведения своей версии слегка оступившегося в тяжелых жизненных обстоятельствах сотрудника Рерихов. Он не хочет замечать четко сформулированного самими Рерихами диагноза – предательство и отход от Учения на фоне психического заболевания[53]. Причем признаки этого диагноза проявились задолго до разрыва отношений Шибаева с Рерихами и просматриваются, например, в письмах Ю.Н.Рериха полковнику Махону второй половины тридцатых годов.

В.А.Шибаеву был дан огромный шанс пройти «верхним путем» служения делу Учителя, но он не справился со своими внутренними качествами, которые прежде всего остального воспрепятствовали этому. Он предал своего Гуру, оставил его в самый разгар работы в трудное время и тем отбросил себя в своем собственном развитии далеко назад. Но под руководством Рерихов он успел сделать немало полезного для Общего дела, и это, по-видимому, его спасло от окончательного падения, поэтому его жизнь на последнем этапе повернулась к созидательной работе в виде статей, посвященных жизни и деятельности Н.К.Рериха, искусству.

Почему Анненко так старательно обеляет Шибаева? Не потому ли, что, так же как и он, предал дело Учителя, в чем не хочет сам себе сознаться? А предавши, логично оказался в компании тех, кто целенаправленно и планомерно создают ложный образ Н.К.Рериха – В.Росова и А.Андреева. И как бы он не рядил их в белую тогу свободных от догм исследователей, их черные дела вылазят наружу и множатся целым роем их последователей и восприемников. И журналист А.Н.Анненко несет за это ответственность, оправдывая и поддерживая их.

Время ответит на вопрос о своевременности публикации писем Н.К.Рериха к В.А.Шибаеву и Н.В.Кордашевскому 1921-1925 годов, покажет, чего она больше принесет – истинного понимания деятельности Рерихов честными исследователями или очередную волну искаженных интерпретаций, умалений и спекуляций. А заодно даст оценку действию составителя – была ли это та популяризация, которую ждал от него П.Ф.Беликов, или «бег не в ту сторону».

---