версия для печати

Заметки о сборнике Музея Востока
«Свет Шамбалы: духовная культура Востока
в жизни и творчестве Рерихов»

2014 год был отмечен несколькими памятными датами в рериховедении: исполнилось 140 лет со дня рождения Н.К. Рериха, 135 лет со дня рождения Е.И. Рерих, 110 лет со дня рождения С.Н. Рериха. В разных городах и странах состоялись выставки, вышли новые издания, опубликованы новые архивные материалы и т.д. Все это в целом не может не радовать, свидетельствуя о растущем интересе к наследию наших великих соотечественников. Вместе с тем в ряде публикаций снова встречаются попытки умалить их светлые имена, принизить их масштабную деятельность в науке, искусстве, общественной жизни.

К юбилейной выставке Рерихов, состоявшейся в государственном музее Востока (ГМВ) осенью 2014 года, был издан сборник [1] со многими архивными и иллюстративными материалами. Помимо этих материалов сборник содержит ряд статей сотрудников ГМВ. Эти статьи, разные по характеру и тематике, должны были быть, по замыслу авторов, концептуально объединены одним понятием, которое является священным для народов Востока – Шамбала.

Заповедная Страна веками притягивала к себе взоры и сердца людей, ищущих истину. В самом ее существе было заложено высокое нравственное начало, отвечающее сокровенным чаяниям разных народов, мечтавших о благе, справедливости, лучшем мире. Эту страну искали староверы Алтая, она вдохновляла воинов революционной Монголии на борьбу за свободу своей родины, об этой Стране слагали легенды, и она всегда волновала души тех, кто стремился к духовному идеалу. Наконец, к этому месту на планете привлекается внимание ученых, которые стремятся дать явлению Шамбалы научное обоснование.

Согласно преданию, в Заповедной Стране Шамбале хранится высшее знание. С этим местом связано Братство мудрых людей – Махатм, или Великих Учителей, которые посвятили себя служению миру и о которых народам Востока известно немало реальных свидетельств. В начале ХХ века из этой Страны человечеству было дано философское учение – Живая Этика, открывающая людям знание о космической эволюции, о роли в этой эволюции человека, его нравственных и духовных установлений.

Безусловно, было бы интересно узнать из предлагаемых в сборнике статей, каким образом священное место на планете связано с Рерихами, их духовным путем, отчего вся жизнь и многогранная художественная, научная, общественная деятельность каждого из членов знаменитой семьи приобрели удивительную целостность. Чистота их помыслов, устремлений, сердец обусловили исторически важное действие – общение с Великими Учителями, что выпадает далеко не каждому. «Для великого общения нужно чистое сердце. Ничто нечистое не получит общения», – отмечается в Живой Этике [2, § 48]. Н.К. Рерих отмечал: «Великое понятие Шамбалы обязывает к непрерывному накоплению знаний, обязывает к просветленному труду и широкому пониманию» [3, c. 64]. Н.К. Рерих никогда не произносил высокие слова отвлеченно, а всегда подкреплял их конкретными действиями, что позволило ему стать выдающимся человеком, мыслителем, творцом.

Но, к сожалению, ничего об этом читатель из сборника не узнает. Интерпретация представленного в нем материала оставляет желать лучшего. Более того, во множестве статей просматривается заведомо предвзятое отношение к Н.К. Рериху и членам его семьи.

Речь пойдет о некоторых статьях, где затрагиваются принципиальные моменты, связанные с деятельностью Института «Урусвати», художественным творчеством Н.К. Рериха и духовными аспектами жизни и деятельности великой семьи. Имея в виду, что за всеми действиями Рерихов и их творчеством стояли Великие Учителя, следует дать комментарии по поводу ряда статей.

Статья Т.К. Мкртычева «Институт “Урусвати”: от Центральноазиатской экспедиции к Пакту Культуры». Как следует из названия, автором затронута важная тема, которая предполагает освещение научной и общественной деятельности Рерихов в ее цельности и эволюционной значимости. Но по прочтении данного материала оказалось, что автор преследует совсем другие цели. В основном речь идет лишь об Институте «Урусвати», всего несколько слов сказано об экспедиции и еще меньше – о Пакте. По собственному признанию автора, он не ставил целью дать научную оценку работы Института, «поскольку это требует серьезного исследования» [1, c. 114]. Действительно, все, что касается творческого наследия Рерихов, должно быть глубоко и серьезно исследовано. Но автор, просмотрев только хроникальные публикации в ежемесячных бюллетенях Музея Рериха в Нью-Йорке и содержание журналов «Урусвати», через всю статью провел одну мысль, которая неоднократно будет повторяться: в создании Института у Н.К. Рериха хоть и был «научный мотив», но в основном это был его «имиджевый расчет» [1, c. 115]. Автор считает, что Рериху в создании Института было необходимо укрепить свой образ «исследователя Востока, организатора научного процесса и крупного мыслителя» [1, c. 116], «выдающегося деятеля мирового уровня» [1, c. 117], наконец, поднять свой престиж. Однако все это не соответствует действительности, поскольку Н.К. Рерих к году создания Института уже давно был мировой знаменитостью. Его художественное творчество было известно благодаря выставкам как в России, так и за рубежом, начиная еще с 1900–1910-х годов, а также благодаря многочисленным публикациям [4], наконец, деятельности культурно-просветительных учреждений в Америке в начале 1920-х годов и грандиозной по своим научным и художественным задачам Центрально-Азиатской экспедиции, которая стала событием не только в географической науке, но в целом в истории и культуре человечества. Об этом свидетельствовали современники Н.К. Рериха [5].

Изложение материала, связанного с работой «Урусвати», автор статьи начал со слов: «можно предположить…». Но здесь речь идет не о научной гипотезе, которая выдвигается на основании тщательного изучения огромного количества источников. В данном случае удивляет их минимум, да еще и поверхностное изучение. И потому разного рода «предположения», которыми автор пытается подтвердить свою версию «имиджевого расчета», проходят через всю статью, в то время как деятельность Рерихов была ясна, конкретна и однозначна без всяких «предположений».

У Института «Урусвати», который естественным образом «вырос» из экспедиции по Центральной Азии (1923–1928) и начал свою работу сразу после ее завершения, был свой продуманный план, о котором говорится в Годовом отчете Института за 1929–1930 годы [6, с. 67]. В нем отмечено, что в фундамент Института легли непосредственные результаты Центрально-Азиатской экспедиции, которая под руководством профессора Н.К. Рериха проходила по странам Внутренней Азии, а также, что основатели Института поняли насущную необходимость создания постоянного действующего учреждения, которое занималось бы изучением этого наиболее интересного региона Азии. Перед нами – свидетельство о высоких намерениях создателей Института, их желании способствовать развитию исключительно научного познания азиатского региона. В чем здесь «имиджевый расчет»?

Разбирая деятельность отделов Института, автор останавливается на археологических изысканиях Рерихов. На основании минимума источников и, судя по всему, их поверхностного изучения автор решил, что эта деятельность у Рерихов не удалась и поэтому для научного сотрудничества ими были приглашены иностранные исследователи. Но, как склонен считать автор, даже зарубежные ученые-археологи не помогли Рерихам, и вся археологическая деятельность Института в итоге носила «любительский характер» [1, c. 120]. И автором был сделан следующий вывод: «“Урусвати” так и не смог организовать действительно значимой археологической деятельности» [1, c. 119]. Однако этот вывод противоречит тому, о чем сказано в уже упомянутом Годовом отчете. Если читать внимательно, то из него становится ясно, что Н.К. Рерих и Ю.Н. Рерих договаривались с разными учеными о совместной работе в Институте еще в период своего пребывания в Нью-Йорке вскоре после окончания экспедиции, т.е. в 1929 году. В этот год были достигнуты договоренности с американскими учеными, а в следующем году – с европейскими. Утверждать, что Рерихам что-то не удалось в их исследованиях и поэтому они обратились к иностранным ученым, нет никаких оснований. Здесь автор явно говорит неправду.

Сама экспедиция Рерихов в Азию вызвала огромный интерес в научном мире. После ее окончания, когда они прибыли в Нью-Йорк, Юрий Рерих прочитал в городах некоторых американских штатов несколько лекций, освещающих научные результаты экспедиции. Сам Н.К. Рерих передал несколько сотен своих новых картин, созданных на маршруте экспедиции, в Музей Н. Рериха, основанный в Нью-Йорке еще в 1923 году почитателями таланта русского художника. Для тибетской библиотеки Музея Рерихи передали ценные издания тибетского канона и др. Деятельность Рерихов привлекала к ним не только представителей научных и культурных организаций, но и некоторых фондов [7]. Тогда же был заключен договор между Археологическим институтом и Институтом «Урусвати» на будущие раскопки [8], были установлены контакты со Школой американской археологии и т.д. Ю.Н. Рерих в 1929 году писал из Нью-Йорка в Кулу Е.И. Рерих, что «немало людей понимают значение дела Отца» [9, c. 83]. По возвращении Рерихов из США в Индию свои результаты принесли совместно осуществленные с европейскими ученым археологические раскопки в Пондишери [6]. В 1931 году, как об этом говорится в № 1 журнала «Урусвати», Институт начал сотрудничество с президентом Археологического института (США) д-ром Р. Маггофином, французским археологом графом де Бюиссоном, д-ром Хьювиттом. Советниками Института тогда же стали Р. Милликен, А. Эйнштейн, Ч. Раман и другие крупные ученые.

Автор статьи, по его собственному признанию, не стал смотреть переписку Н.К. Рериха с учеными, а сослался в вопросе их научного сотрудничества лишь на бюллетень Музея Рериха. И это дало автору какое-то основание еще раз «предположить», что вся многогранная деятельность Н.К. Рериха была направлена на продвижение им собственного образа как «выдающегося деятеля мирового уровня». Стоит повторить, что к тому времени Н.К. Рерих не нуждался ни в каком собственном продвижении, поскольку давно был и оставался выдающимся деятелем мирового масштаба.

При чтении статьи Т. Мкртычева складывается впечатление, что автор претендует на некое «открытие», как будто о деятельности Института «Урусвати» еще никто ничего не говорил и не писал, никто к этой теме не обращался. Но это не так. Об этом уникальном Институте написано немало [10]. Уже давно дана высокая оценка его деятельности и, в частности, археологическим изысканиям Рерихов. Если автор всего этого не читал, то ему надо напомнить, что уже на первых Рериховских Чтениях в Новосибирске в 1976 году в докладах А.П. Окладникова, Л.В. Шапошниковой, П.Ф. Беликова и других было сказано главное об исследованиях Н.К. Рериха и раскрыта суть того, что стоит за его занятиями археологией, этнографией и прочими изысканиями. Эти науки помогали ему проникать в культурное прошлое народов, которые жили в Азии или проходили по ее просторам. Рериха глубоко интересовали связи, влияния, взаимодействия восточных и славянских народов, своеобразные «узлы» переселений, которые давали представление об этногенезе, о формировании культурных общностей и культурного единства разных наций. Эти аспекты исследований и привлекали к «Урусвати» ученых других стран. В своих научных планах Н.К. Рерих продолжал развивать лучшие традиции русского востоковедения, и это тоже надо иметь в виду. Накопленный нашими отечественными учеными и деятелями культуры опыт исследования деятельности Рериха в Институте «Урусвати» нельзя не учитывать всем, кто обращается сегодня к этой теме.

Исходя из сказанного, упомянутая Т. Мкртычевым статья Ю.Н. Рериха «Проблемы тибетской археологии» не может рассматриваться столь поверхностно, как это сделано в анализируемом сборнике. В ней Ю.Н. Рерих впервые научно классифицировал древние памятники Тибета, подготовив почву для дальнейшего археологического изучения этой местности. Он отметил своих предшественников, в частности д-ра А.Х. Франке, давшего классификацию древностей индийского Тибета, и продолжил классификацию других областей, входящих в Центральный и Восточный Тибет, длительное время вообще закрытый для западных исследователей. Он сделал это для того, чтобы дать наиболее полную картину тибетской культуры в прошлом. Дав классификацию археологических памятников добуддийского и буддийского периодов, Ю.Н. Рерих выявил преемственность с предыдущими исследованиями, а также продолжил изучение памятников с точки зрения географии их распространения, религиозных особенностей, искусства, эпиграфики, эпосоведения и т.д. Считать, что статью писал не археолог Ю.Н. Рерих, а лишь филолог, нет оснований. Статья написана профессионалом в области археологии, который существенно расширил методы этой науки, использовав комплексный подход.

Непосредственно сами раскопки, изучение древних сооружений, надписей, стилей искусства в историческом контексте каждого памятника – все это «техническая» сторона археологических исследований, но ее должна одухотворить древняя мудрость. Она является тем ключом, с помощью которого исследователь может проникнуть в глубины древней культуры Востока, постичь динамику эволюционных процессов. Археология как наука здесь, на просторах гималайских долин, в еще малоизученных районах планеты, обретала свое второе дыхание. Опираясь на эволюционный метод, она открывала новую ступень в познании мира, человека, его культуры и, по сути, становилась искусством. Рерихи в своих исследованиях выявили тот синтез знаний, которым должен обладать археолог. В Институте «Урусвати» они существенно расширили археологический отдел, который включал в себя секцию общей истории, истории культуры народов Азии, истории древнего искусства, лингвистики и филологии, т.е. все то, что в комплексе определяет смысл археологических исследований. Занимаясь непосредственно археологическими изысканиями в экспедиции и впоследствии в научной работе Института, Рерихи дали представление о том, какой должна быть археология будущего. Об этом можно судить и по картинам Н.К. Рериха, созданным в экспедиции и позже, и по его очеркам (в частности «Меч Гессер-хана» и др.). Стоит вдуматься также в его слова: «Ведь не об этнографии, не о философии думается, но о чем-то глубочайшем и многозначительном» [11, c. 199].

Институт «Урусвати» Рерихи задумывали как новое учреждение в науке [12]. В организации его работы они подняли на новую ступень не только археологию, но и другие области знания. И все это только начиналось в далекие 1930-е годы, причем начиналось в колониальной Индии, в сложных политических и экономических условиях страны и мира в целом.

С выводами Т.К. Мкртычева о деятельности Института «Урусвати» не согласился бы, прежде всего, сам Н.К. Рерих. «Нельзя не порадоваться и не предвидеть быстрый рост “Урусвати”, нашего Гималайского Института, – писал он в 1931 году. – <…> Каждый месяц требуются новые вместилища для собраний ботанических, зоологических, археологических и этнографических. Только что успешно завершены экспедиции в Ладак и Лахуль и намечен ряд следующих работ и изданий. Каждая новая находка лишь подтверждает, насколько верно избрано место и правильно развивается план» [13, c. 205]. Не согласится с выводами автора статьи и любой серьезный исследователь, мыслящий более широко. Например, П.Ф. Беликов писал: «Вряд ли стоит удивляться тому, что далеко не все намеченное Рериху удалось полностью реализовать. Более достойно удивления то, что ему удалось так много сделать в неимоверно трудных условиях двадцатых и тридцатых годов и что многие поставленные им проблемы не только не потеряли своей актуальности в наше время, но и приобрели еще большее значение» [14, c. 375]. Уместно будет вспомнить и слова А.П. Окладникова на Рериховских Чтениях 1979 года: «Отмечая ныне 50-летие института “Урусвати”, мы, прежде всего, вспоминаем те принципы и методы организации исследований, которые близки и во многом воплотились при создании Сибирского отделения Академии наук СССР… Это – комплексный характер исследований одного района, одной крупной задачи, направленность исследований на изучение, рациональное использование и сохранение природы, гуманизация научной проблематики. Сибирские ученые проявляют большой интерес к деятельности института «Урусвати», к естественнонаучным и историко-культурным проблемам, имеющим свою аналогичную постановку в районе Алтая и Сибири» [15, c. 11–12]. Позиция крупного сибирского ученого опровергает еще одну мысль автора статьи – о том, что деятельность Института не оказала влияния на развитие восточной археологии (в широком смысле). Напротив, эта деятельность подвигла ученых уже нового поколения на продолжение археологических, этнографических и иных исследований в различных районах Азии (А.П. Окладников, В.Е. Ларичев, Е.П. Маточкин и др.).

Масштаб деяний великих людей непостижим. Жизнь и деятельность Н.К. Рериха, а также членов его семьи никогда не вписывались в рамки обычных представлений о человеке: слишком многое совершено, что трудно охватить сознанию обывателя, не вмещающему это величие и его эволюционную значимость для мира. Такое сознание, к примеру, меряет великана общей мерой и подсчитывает, сколько раскопок этот великан провел и сколько там предметов нашел. А если мало нашел, то плохо работал. Но все это не имеет отношения к Рериху.

Конечно, не все задуманное в «Урусвати» было осуществлено, но в этом нет вины Рерихов. Понимая все обстоятельства исторического времени, условий жизни и духовного развития человека на планете, они закладывали основы на будущее. Рерихи мечтали, чтобы через науку, через научное познание открыть человечеству духовные аспекты бытия, обратить к ценностям вечным – вот что ими двигало, когда они создавали Институт «Урусвати».

В статье М.Ю. Мироновой «Природные и рукотворные святыни Востока в художественном творчестве Н.К. Рериха: проблема географической идентификации» поднят вопрос о соотнесении художественных произведений Н.К. Рериха с изображенными на них объектами природного и культурного наследия. Автор ставит проблему использования Н.К. Рерихом фотографий альпинистов, которые запечатлевали высочайшие вершины мира с близкого расстояния.

Автор статьи утверждает, что Н.К. Рерих в изображении гор, даже тех, где он не бывал (?), «охотно прибегал к помощи фотографий, сделанных другими путешественниками» [1, c. 72]; что «альбом фотографа Витторио Селла, посетившего район Эвереста и Канченджанги в 1899 году, послужил отличным материалом для Рериха» [1, c. 72]. Откуда такая уверенность? Никаких ссылок на источники в статье нет. Ничего не доказано. Сам Н.К. Рерих о таком методе создания своих картин не упоминает. То, что горные пейзажи Н.К. Рериха зачастую совпадают с изображениями на чужих фотографиях этих же мест, еще ни о чем не говорит, кроме того, что и Николай Константинович, и другие путешественники в разное время с одной точки наблюдали одни и те же горные пики.

Итальянский фотограф-альпинист В. Селла, о котором речь идет в статье, в составе научно-исследовательских экспедиций 1899 и 1909 годов действительно побывал в районах, где спустя несколько лет прошла экспедиция Н.К. Рериха. Это был штат Сикким, где Селла сделал фотоснимки Канченджанги, ее северо-восточных склонов, в частности, с ледника Зему им был запечатлен пик Синиолчу. И второй район, где он побывал, – это Каракорум, где им был сделан снимок пиков Музтаг-Тауэр и Чогори, о которых идет речь в статье сборника. И тот, и другой пики были запечатлены Н.К. Рерихом в картинах. Если автор статьи считает, что Н.К. Рерих перерисовывал пейзажи с чужих фотографий, то как расценивать, с этой точки зрения, изображения в его картинах горных пиков и перевалов в Тибете с высотами более 5–6 тысяч метров, да и в других местах, где до Рерихов никто еще не бывал?

У самого Н.К. Рериха на эту тему (подробности изображений высоких горных пиков) сведений мало, но все же они есть. В путевом дневнике он, в частности, сделал запись о событии, связанном с одной из картин из серии «Его Страна», созданной им в 1924 году в Сиккиме. Надо заметить, что в это время Рерихи еще высоких горных перевалов не проходили, да и сам маршрут их экспедиции начался только в 1925 году. В Сиккиме их посетили участники экспедиции на Эверест, которые смогли подняться лишь на промежуточную высоту. «Пришла вся экспедиция с Эвереста, – писал Рерих. – <…> Между прочим, добивались узнать, не поднимались ли мы к Эвересту. На картине “Сжигание тьмы” они узнали точное изображение глетчера около Эвереста и не понимали, как этот характерный вид, виденный только ими [выделено мною. – И.Д.], попал на картину» [16, c. 30–31]. Здесь как раз описан характерный случай, который показывает, что изображенное на картине не связано с использованием фотографии.

Известно, что на маршруте экспедиции Рерихи преодолели 35 высочайших перевалов с перепадом высот от 4200 м до 6600 м над уровнем моря [17]. В 1925 году они прошли горную систему Каракорума с перевалами: Каракорум (5575 м), Кардонг-ла (5600 м), Сассер (5411 м), Сугет (5367 м) и др. В путевом дневнике Н.К. Рерих писал о том, что в системе Каракорума они наблюдали «пик Годвина» [16, c. 98] (первоначальное название пика Чогори) и находились в это время на высоте 5400 м. Этот пик расположен на границе Кашмира и Китая, на древнем караванном пути, по которому шла экспедиция Н.К. Рериха. В дневнике Ю.Н. Рериха упоминается виденный ими горный хребет Машербрум (7821 м), входящий в горную систему Каракорума [18]. Севернее этого хребта располагается ледник Балторо, по которому профессиональные альпинисты поднимаются на вершины Музтаг-Тауэр (7276 м) и Чогори (8611 м). Далее по маршруту, уже после Монголии в направлении на юг участники экспедиции преодолели перевал Улан-Дабан (5100 м), Тибетское нагорье (4500 м), плато Чантанг (4800 м), а также не отмеченные в то время на картах перевалы около 6300 м высоты в направлении на населенные пункты Намру-дзонг, Сага-дзонг, Кампа-дзонг и др. Наконец, в 1928 году они прошли перевал Танг-ла с севера (6500 м), наблюдали Эверест (8848 м) и Канченджангу (8586 м) с северной и южной стороны. Таким образом, находясь на больших высотах, Рерихи действительно наблюдали своими глазами те горные хребты, которые Н.К. Рерих увековечил в картинах. Как же ему все это удалось?

На больших высотах, в тех климатических условиях, где Рерихи были, рисовать или фотографировать было проблематично. Но здесь стоит обратиться к описаниям Н.К. Рерихом в путевых дневниках своих ощущений, когда взгляд художника отмечал несравненную окружающую красоту горной природы, переданную им в картинах в тех же нюансах красок. «Даже осенью, – писал он, – пальцы на руках и ногах очень легко стынут. Приходится оттирать снегом. Рисовать почти невозможно. Можно представить, каково здесь зимою. Но прекрасен этот грозный глетчер! Далеко внизу бирюзовое озеро» [16, c. 90]; «Каракорум. Опять все замерзло. Утро началось колющей вьюгой, все закрылось мглою. Ни рисовать, ни снимать. С трудом иногда маячила черная шапка Каракорума. Вся видимость сегодня не имеет ничего общего с виденным вчера. Так и шли под пронзительным ветром от 7 до 2-х часов при разреженном воздухе. <…> Среди дня снег унялся, и показались чудесные снеговые панорамы. Целые группы снеговых куполов и конусов. <…> Кругом – глубокое молчанье, целый амфитеатр снеговых вершин. Тонкость жемчужных тонов невиданная» [16, с. 98–99]; «Вокруг этого величественного Каракорумского свода блистали ослепительно белые вершины. Так, во весь горизонт без перерыва возносилось одно чистейшее сверкание» [19, c. 305]; «Вдали подымаются белые сверкающие вершины. Это Гималаи! Они кажутся не так высоки, потому что мы сами стоим на больших высотах. Но как белы они! Это не горы – это царство снегов! “Вон там Эверест”, – говорит проводник» [20, c. 110] и т.д.

Не стоит забывать того, что Н.К. Рерих, по воспоминаниям его младшего сына С.Н. Рериха, обладал исключительной памятью, и зарисовки на маршруте он делал постоянно. Как он это делал, засвидетельствовал в свое время Н.В. Грамматчиков, участник Манчжурской экспедиции Н.К. Рериха 1934–1935 годов [21]. Несмотря на трудности экспедиционного пути, фотографии на маршруте, сделанные самими Рерихами, свидетельствуют, что многие перевалы и вершины они все-таки запечатлели на фотопленку [22]. Это Канченджанга, Тибетское нагорье, Каракорум, Танг-ла и др. При изучении этих фотографий хорошо видно, что картины Н.К. Рериха им идентичны. Многие свои произведения, посвященные горным пейзажам, Н.К. Рерих все же создал непосредственно на маршруте экспедиции, некоторые – через несколько лет после ее завершения, но горы на них изображены со всей своей убедительностью, которую дают лишь непосредственные натурные впечатления и глубокое внутреннее чувство, которое при этом переживает человек. Простая перерисовка с фотографии такой убедительности и мощи образа не дала бы. Великие вершины мира, труднопроходимые перевалы запечатлены художником в картинах «Нанга-Парбат» (1925), «Каракорум» (1925), «Танг-ла» (1929), «Куэнь-Лунь» (1937), «Чантанг» (1937), «Эверест» (1938) и др. Следует заметить, что серия «Гималаи» уникальна в своем роде, поскольку она создана так, как будто мы стоим вместе с Рерихом на вершинах. Это особый художественный прием Мастера, который поднимает человека на ту высоту, на которой он должен стоять, чтобы видеть перед собой вершины еще более высокие, наивысшие.

Представляется, что во всех вопросах, которые касаются анализа художественного творчества Н.К. Рериха, осмысления особенностей его искусства, надо больше доверять ему самому, глубже вчитываться в то, о чем он пишет. Стоит более внимательно перечитать его слова, чтобы почувствовать, что за ними стоит:

«Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, всходит к этим вершинам. <…> Все опасные бамбуковые переходы через гремящие горные потоки, все скользкие ступени вековых ледников над гибельными пропастями, все неизбежные спуски перед следующими подъемами и вихрь, и голод, и холод, и жар преодолеваются там, где полна чаша нахождений» [23, c. 44]; «Восторг и восхищение будут, прежде всего, связаны с восхождением. При восходе является непреодолимое желание заглянуть за возносящиеся перед вами высоты. Когда вы идете вниз, то в каждой уходящей вершине звенит какое-то “прости”. Потому-то так светло не только идти на вершину, но хотя бы мысленно следовать этим путям восходящим» [23, c. 45–46].

Представляется замечательной записанная Н.К. Рерихом фраза его собеседника на экспедиционном маршруте: «Вы, жители Запада, мечтаете достичь Эвереста в своих тяжелых ботинках, но мы поднимаемся на те же высоты и даже на более высокие вершины без всякого труда. Необходимо только думать, изучать, помнить и знать, как охватить сознанием весь опыт тонкого тела» [24, c. 42].

Думать, изучать, помнить и знать – в этом завет самого Н.К. Рериха нам, сегодняшним.

Статья Д.Н. Попова «Легендарное братство махатм и духовный путь семьи Рерихов». Нет возможности комментировать все написанное в ней, но остановиться на некоторых принципиальных моментах непременно следует, потому что в статье в рамках заявленной темы сборника автор не дает адекватного представления ни о «легендарном братстве махатм», ни о «духовном пути Рерихов». Не прослеживается, как все это связано с Заповедной Страной – Шамбалой. Совершенно не объясняет автор, кем являются Махатмы (хотя тема статьи это подразумевает) и зачем контакты с ними были нужны Рерихам. Нет цельного представления об их деятельности, напротив, Николаю Константиновичу (что бы он ни предпринимал) вновь приписываются корыстные намерения, которые заключаются в том, что ему надо было утвердиться в глазах общественности в качестве лидера [1, c. 155]. Но здесь по воле автора возникает противоречие, очевидное для всех, кто изучает Живую Этику. Дело в том, что человек, напрямую сотрудничающий с Великими Учителями, или Махатмами, не может нести в себе корыстные намерения, ведь его жизнь полностью посвящается бескорыстному служению Общему Благу. В противном случае, путь ему в Заповедную Страну закрыт, сотрудничество с Великими Учителями невозможно. Рерихи были избраны Ими и прошли свой путь с честью до конца. Об этом свидетельствует тот факт, что сотрудничество с Учителями продолжалось всю жизнь, до последнего часа каждого из них. Представлять Н.К. Рериха человеком, стремящимся к выгоде в своей широкой международной культурно-общественной деятельности, значит, показать свое незнание и непонимание происходящего. Более того, желание принизить деятельность Н.К. Рериха влечет за собой осознанное или неосознанное стремление принизить деятельность Великих Учителей на нашей планете. Это вещи тесно связанные.

Поверх всего, и это надо отметить особо, статья отличается какой-то фамильярностью по отношению к Рерихам, что совершенно недопустимо. Автор дает понять, что знает заведомо больше их самих и может, ни в чем не сомневаясь, запросто судить обо всем, что они сделали и что с ними происходило. Но это обманчивое ощущение: и не только для читателей, но и для самого автора. Чтобы верно судить о духовном пути семьи Рерихов, надо, по большому счету, пройти не менее значимый духовный путь. А как минимум, надо иметь уважение к тем, о ком пишешь, к их жизни и трудам.

Заявленная тема статьи высветила отношение автора к имеющимся источникам как 1920–40-х годов, так и нашего времени: все они были проигнорированы [25]. А зря. На пустом месте открытий не сделаешь. Материал, проработанный мыслью и сердцем исследователей прошлого и современности с разных точек зрения, в разных аспектах видения творческого наследия Н.К. Рериха, заслуживает своего изучения. В этом материале и общий настрой, и умение раскрыть тему, фразы и слова – все созвучно тем идеям, которые утверждал в своем творчестве Рерих. Исследовательский материал помогает раскрыть мощную мировоззренческую и духовную основу творческого наследия Рерихов, открывает неисчерпаемый кладезь знаний, что необходимо для исследователей будущего.

В свое время П.Ф. Беликов, который много лет переписывался с Рерихами, начал работу по изучению их «духовной биографии». Этот важнейший пласт знания в рериховедении он углублял и расширял на основе философии Живой Этики, писем Е.И. Рерих и Н.К. Рериха, их литературно-философского и художественного наследия. Это направление исследований, но уже на еще более высоком уровне понимания творческого наследия Рерихов, их роли в создании философии Живой Этики, в развитии идей этой философии, влияния этих идей на жизнь человечества и эволюционный процесс получило свое развитие в трудах Л.В. Шапошниковой.

Главная идея философии Живой Этики – всемирная эволюция, которая охватывает все пространство мироздания, весь космос. В едином эволюционном процессе участвуют все его структуры, все миры, все живые существа, включая человека. Последнему отводится важная роль, связанная с преображением его сознания и мышления. Для осуществления жизненной задачи человеку на помощь приходят Великие Учителя, которые стоят по отношению к нему на более высокой ступени духовно-культурного развития, чем основная масса человечества. Они являются не только участниками данного эволюционного процесса, но и направляют его и ответственны за него. За их бескорыстную помощь человечеству их называют на Востоке «Махатмами», что означает «Великая Душа». В ХХ веке Великие Учителя избрали Рерихов своими доверенными для передачи человечеству Живой Этики. Эта философская система, увидевшая свет в 14 книгах, синтезировала основополагающие, ключевые моменты всех предыдущих учений, даваемых человечеству в прошлые века. Для новой эпохи необходимо было знание и понимание того, что человек – «часть космической энергии, часть стихий, часть Разума, часть сознания высшей материи» [26, § 155]. Привнести в жизнь идеи Живой Этики, выявить их в творчестве, научном поиске, культурной и общественной деятельности, показать их актуальность и жизненность, гармонично связав земной план человеческого бытия с Высшим, наконец, утвердить культуру как основание духовной эволюции человека – все это относится к Великому Плану Учителей, в русле которого Рерихи работали вместе с Ними и выполнили свою важную миссию, посвятив этому жизнь.

«Обновление жизни через духовное преображение человека» – так охарактеризовал и проанализировал План Учителей П.Ф. Беликов [27, c. 115]. Формирование новой системы познания, нового научного мышления, расширение сознания, овладение синтезом, или истинным знанием, развитие общечеловеческого сотрудничества, творчества и искусства «по законам Красоты» [28, c. 905], способствовать формированию «одухотворенного и утонченного Нового человека» [28, c. 907], чтобы он смог приблизиться к порогу Нового мира, – так, уже более конкретно, охарактеризовала и проанализировала Великий План Учителей Л.В. Шапошникова. Рерихи имели ко всему вышесказанному самое непосредственное отношение. Их творчество, деятельность, жизнь были тесно связаны с этим.

Тем не менее Д.Н. Попов ставит под сомнение реализацию Великого Плана Учителей, в котором принимали участие Рерихи. Но для такого утверждения надо, прежде всего, забыть о принесении ими Живой Этики (!), забыть о художественном наследии Н.К. Рериха, о Пакте Рериха, который вошел в жизнь и основные положения которого легли в основу Гаагской конвенции 1954 года. Понимать реализацию Великого Плана можно по-разному. Безусловно, были препятствия его выполнению со стороны разных людей, но основы Плана Рерихами были проведены в жизнь. То, что об этом написано П.Ф. Беликовым и Л.В. Шапошниковой именно так, ни в коей мере не противоречит тому, о чем сказано в Живой Этике или в очерках Н.К. Рериха и письмах Е.И. Рерих. Они обосновывали с точки зрения процессов космической эволюции и законов космоса необходимость преображения сознания человека, сотрудничества, развития культуры и т.д. Но то, что пишет на эту тему Попов, противоречит сказанному в Живой Этике или у Рерихов. К сожалению, Д.Н. Попов проигнорировал саму Живую Этику как источник, не использовал то богатейшее знание, которое она раскрывает, чтобы понять, что же было сделано Рерихами.

Мысль Д.Н. Попова о том, что передача Живой Этики происходила под «диктовку» [1, c. 156], слишком примитивна и не раскрывает истинную роль Рерихов в важном действии восприятия идей Живой Этики, их претворения в жизни и творчестве. В определенной степени процесс передачи учения получил свое освещение у П.Ф. Беликова [27, c. 142–144 и др.] и Л.В. Шапошниковой [29, с. 133 и др.]. В этом процессе проявился такой метод получения Рерихами высших знаний как распознавание посылаемого мыслеобраза. Это не есть внушение, а сложный творческий процесс, имеющий «богатую энергетическую палитру» [28, c. 793], в котором участвуют Учитель и ученик. Причем оба они должны быть духовно созвучны друг другу, мыслить в одном направлении. Не поняв сути мыслительного процесса (а новая система познания Живой Этики дает такую возможность), мы не можем судить о том, каким образом передавалась эта уникальная система знаний человечеству. Можно только представить, что избранный ученик должен был охватить сознанием весь грандиозный эволюционный процесс, понять его, осмыслить, зафиксировать в его вечной диалектике обычными человеческими словами. Здесь нужны огромные знания, которыми и Николай Константинович, и Елена Ивановна сполна обладали. Они несли в себе синтез, который был востребован Учителями. Этот синтез развивался на основе их жизненного опыта, впитывания разных духовных традиций, разных культур, достижений западной и восточной философии, русской религиозно-философской мысли. Сводить мировоззрение Рерихов только к теософии, как это сделал автор статьи, к узко понимаемому мистицизму и оккультизму некорректно, тем более что есть определенное мнение самого Н.К. Рериха на этот счет. «…Пишут о моем мистицизме, – отмечал он. – Толкуют вкривь и вкось, а я вообще толком не знаю, о чем эти люди так стараются. <…> Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе. Хочется определенности и света. Если мистицизм в людском понимании означает искание истины и постоянное познавание, то я бы ничего не имел против такого определения. Но мне сдается, что люди в этом случае понимают вовсе не реальное познавание, а что-то другое, чего они и сами сказать не имеют. А всякая неопределенность вредоносна» [30, c. 604–605].

Думается, что неудача предложенной читателю статьи в неверном выборе автором методологии. Деятельность Рерихов, как уже отмечалось, не вписывается в рамки обыденных представлений (родился, женился, путешествовал и т.д.), как бы кому этого ни хотелось. Осмыслить все сделанное ими можно, поднявшись на уровень анализа процессов космической эволюции. Такую методологию исследований дает Живая Этика. И с этим связаны соответствующие методы исследования. В противном случае любое исследование обречено на провал, ведь отделить имена Рерихов от их философии невозможно. Достаточно посмотреть сборники трудов Н.К. Рериха, обратиться к его искусству, почитать письма Е.И. Рерих, ее литературно-философские произведения, чтобы убедиться в этом. Читателю открывается совсем другой мир, знания более высокого порядка по сравнению с тем, что дает автор статьи, приписывая Рерихам то, о чем они не помышляли, а Живую Этику представляя так, что узнать о ее истинной сути невозможно.

В статье Д.Н. Попова вся цельная ткань жизни и деятельности Рерихов, их творческих замыслов и устремлений разорвана на отдельные фрагменты. Их не пронизывает та эволюционная направленность, которая придавала планетарный смысл и убедительность их культурной работе, объединившей современников в разных странах в едином движении за сохранение культурных ценностей, за возвышение культуры, за мир и лучшее будущее для всех народов. В разрозненных фрагментах не осталось того главного, ради чего они жили и трудились: через свою жизнь, разнообразную художественную, научную, общественную деятельность (организация выставок, создание культурно-просветительных учреждений, экспедиции, привлечение ученых к работе Института «Урусвати» и т.д.) показать жизненность идей Живой Этики, их актуальность.

В статье присутствует множество вольных авторских интерпретаций и домыслов. Стоит привести некоторые из них.

• Упоминая карельский период жизни Рерихов (1916–1919), Д.Н. Попов проводит такую мысль: именно здесь они «пришли к выводу, что основным источником “Света с Востока” является индо-арийская духовно-философская традиция… и сокровенное учение легендарных махатм Трансгималаев» [1, c. 131]. Здесь никак не поясняется, что стоит за «светом с Востока» и в чем суть «сокровенного учения легендарных махатм». О том, что Рерихи пришли к какому-то выводу, читатель должен поверить автору на слово, без всяких объяснений с его стороны. На самом деле, карельский период жизни Рерихов в контексте их духовного пути впервые был подробно описан П.Ф. Беликовым [27]. На основе анализа художественного наследия Рериха (цикл стихов «Цветы Мории», повесть «Пламя», серия картин «Карелия» и др.) Беликов показал, что в стихах тех лет уже явно зазвучала тема поиска «священных знаков» жизни, тема Учителя, служения общему благу, что отразилось в картинах Н.К. Рериха этого периода, раскрывающих дальнейший жизненный и духовный путь его семьи. Все это впоследствии было развито в книге Л.В. Шапошниковой «Мастер» [31], где она раскрыла особенности и глубинный философский смысл творчества Н.К. Рериха этого периода, отразившего внутреннее состояние художника, его переживания, ожидания Вести, наконец, прозрения о будущем, незримые связи времени и пространства сложного человеческого бытия.

• Лондонский период жизни Рерихов, согласно Д.Н. Попову, ознаменован тем, что здесь они, пользуясь «проявившимися мистическими способностями» [1, c. 132], установили «“телепатический” контакт с теми махатмами, с которыми работала Е.П. Блаватская» [1, c. 132]. В чем суть этих «мистических» способностей и «телепатического» контакта, автор статьи не объясняет, и возникает впечатление, что все, имеющие такого же рода способности, могут обрести связь с Высшим. Однако это не так. Между Рерихами и их Учителем существовала незримая духовная связь, и это надо учитывать прежде всего. Было созвучие их сердец, душ, мыслей, сознаний. А в 1920 году между ними был установлен и живой, непосредственный контакт, поскольку Е.И. Рерих имела первую Встречу с Великим Учителем в Гайд-парке (Лондон). Именно этот день Встречи – 24 марта – отмечается и до сегодняшнего дня как «день Учителя». В этот день началась Живая Этика. В этот день прозвучали первые, знаменитые слова о России, открывавшие книгу «Зов» [32]. Можно допустить, что автор этого не знает, ибо как можно не упомянуть о таком важном в судьбе Рерихов (и не только их, но и всего человечества!) событии, когда мы говорим о Лондоне 1920 года. А что стоит за понятием «Учителя» для автора статьи, остается только догадываться, поскольку тон и язык изложения, который для этого выбран, совершенно неприличны и далеки от всех понятий этики, не только Живой.

• Автором статьи проведена собственная систематизация книг Живой Этики, что является совершенно произвольным и нарушающим общий ритм восприятия этой философской системы. В частности, книгу «Община» автор даже не включил в серию книг Живой Этики, выделив в самостоятельный сборник, в то время как эта книга была дана Учителем в определенной последовательности после первых двух – «Зов» и «Озарение». Далее автор утверждает, что судьба книги «Община» вообще неизвестна и была она издана в Риге лишь в 1936 году, но это не соответствует действительности. Книга «Община» была впервые опубликована в Урге (Улан-Батор) в 1927 году. Она хорошо известна исследователям, так как, главным образом, книга предназначалась для России и в ней (это ее особенность) упоминалось о Ленине, а его деятельность освещалась с точки зрения эволюционных процессов. В 1936 году вышел другой вариант «Общины», который был подготовлен в основном для западного читателя и в котором уже не было личного имени вождя.

• О Центрально-Азиатской экспедиции 1923–1928 годов, маршрут которой пролегал от Гималаев до Алтая и от Монголии снова к Гималаям и где Рерихи исследовали древние пути миграций кочевых народов, их культурные традиции, в целом изучали истоки возникновения культуры прошлого [33], ничего не сказано. Создается впечатление, что автору статьи экспедиция как таковая совсем не интересна, даже в том плане, как могла Е.И. Рерих в тяжелейших условиях изнурительного похода по Центральной Азии (в горах, пустынях и т.д.) продолжать работать над рукописями Живой Этики, а Н.К. Рерих в тех же условиях маршрута создавать свои замечательные картины. Автором все упомянуто вскользь и пренебрежительно, как не заслуживающие внимания обстоятельства. Столь же поверхностно сказано о поездке в Москву, важнейшем этапе экспедиции, связанном с передачей Рерихами послания от Учителей советскому правительству, что они достойно и выполнили (автор же утверждает обратное), несмотря на грозящие им опасности. На их пути был Алтай, где Рерихи собрали огромное количество легенд о Беловодье, в восточной традиции – легендарной Шамбале. Путь экспедиции прошел и через Монголию, которая упомянута Д.Н. Поповым лишь в связи с тем, что здесь Елена Ивановна, по его убеждению, «спешно готовит к печати еще не законченный сборник наставлений» [1, c. 149]. Так сказано о третьей книге Живой Этики – «Общине». Однако помимо издания книг «Община» и «Основы буддизма», которые Е.И. Рерих подготовила на предыдущем этапе экспедиции, Рерихи в Монголии продолжили свои научные исследования, познакомились со многими монастырскими религиозными школами, записали легенды о Шамбале и о Махатмах, которые ранее посещали эти места. Здесь же Н.К. Рерих создал одно из своих замечательных произведений – картину «Великий Всадник», подарив ее монгольскому правительству. Зачем надо было автору поднимать вопрос об экспедиции, если не раскрывать ее результаты и то, как они соотносятся с «духовным путем Рерихов»? Ответа в статье не дано, а ведь из путевого дневника Н.К. Рериха и писем Е.И. Рерих можно было собрать необходимые сведения.

Автор упоминает лишь о самочувствии Е.И. Рерих, «необъяснимых явлениях», которые с ней происходили, чтобы в итоге назвать эти явления признаками «йогического пути» [1, с. 151], который впервые реализуется на земле в связи «со счастливым стечением обстоятельств» [1, с. 151], и за это (обстоятельства или путь?) Учитель назвал Елену Ивановну «матерью агни-йоги» [1, с. 151]. Что это значит, из статьи не понятно. Незнакомые неискушенному читателю названия и термины сыплются на него, как из рога изобилия. На самом деле Е.И. Рерих была названа так Учителем потому, что вся трудность создания Живой Этики (другое название «Агни-Йога») лежала именно на ней. Она была сотворцом новой системы знания, в которой был осмыслен и синтезирован богатейший опыт человеческих достижений и открытий в области философии, религии, искусства и науки. Объять этот необъятный мир сложнейшего человеческого бытия в контексте общего процесса космической эволюции, раскрыть этот мир на понятном для человека языке стало возможным благодаря многолетнему сотрудничеству Е.И. Рерих с Великим Учителем.

Затрагивая мимоходом тему «космического сотрудничества», автор по какой-то причине относит его к «окончанию записи учения живой этики» [1, с. 156]. Однако из дневников самой Е.И. Рерих ясно, что ее «космическое сотрудничество» началось в 1920 году, с первой Встречи с Учителем.

• Автор статьи пытается дать объяснение названия философской системы «Живая Этика», но в итоге не делает этого, а перекладывает объяснение на Елену Ивановну Рерих, которая, по его мнению, и сама этого не сделала. Однако в ее письмах можно найти огромное количество этих объяснений:

«...Потрясающе наблюдать, с каким легкомыслием люди подходят к Учению, требующему от них самого серьезного, самого углубленного отношения ко всем жизненным вопросам при осознании своей полной ответственности не только за каждое действие, но и за каждую мысль. Живая Этика, выдвигая, прежде всего, нравственные устои, требует и полного осознания ответственности, исполнения долга и всех принятых на себя обязательств и честности во всем и ко всем. Каждая ложь, каждый обман, каждое лицемерие сурово осуждается. Человек, вступивший на путь Учения Живой Этики, должен отдавать себе отчет во всех своих поступках и должен знать, что нарушение им нравственных основ повлечет за собою усугубленные для него последствия, ибо он не может уже сказать, что он поступал в неведении» [34, с. 346].

«Живая Этика есть мост ко всем Мирам. Только в живом приложении создается прохождение неуязвленное. Ничто не поразит доспех огненный. Можно не тревожиться зарослями Метафизики, когда дух знает путь Живой Этики. Только мера добра явит Огонь светлый. С таким светильником можно вступить ясно на великий Мост. Только для пути дальнего дается Живая Этика. Нужно любить ее, как путевое пособие» [35, с. 727].

«Живая Этика воспринимается Вами не как какие-то отвлеченные пожелания, но как самое неотложное в строительстве новой жизни. Всем позволительно мыслить о лучшем будущем. Это будет не отвлеченность, но повелительный зов к улучшению жизни ближнего. Деятельное сотрудничество нужно, чтобы претворять светлые основы в жизни каждого дня» [36, с. 126].

«Живая Этика не есть отход от жизни и отвлеченное песнопение, но именно деятельное преображение всей жизни на Общее Благо. Это вмещает все жизненное строительство» [37, с. 519].

И это далеко не все. Елена Ивановна приводила также в своих письмах выдержки из самого учения, где ясно сказано, что «Живая Этика должна прежде всего выражаться в Этике явленных действий каждого дня. Живая Этика поможет охранить обличие человека» [38, § 135]. Получается, что Д.Н. Попов не читал ни Живой Этики, ни писем Е.И.Рерих? Зачем тогда писать неправду?

• Снова муссируется тема, которая не дает покоя ряду исследователей, – это попытки «создания» Н.К. Рерихом некоего мифического государства в Азии, приписывание ему политических целей, которые никем не доказаны. Автор считает, что Рерих стремился «к возрождению великого государства, призванного объединить большую часть стран Востока» [1, c. 147]. Приведенная для подкрепления цитата о собирании «славного царства на Угедей Майдане» [1, c. 147] вовсе не свидетельствует в данном контексте о физическом возрождении Рерихом бывшего монгольского государства, она явно о чем-то другом, что требует от исследователя более глубоких знаний, но автор не стал это подробно анализировать. По его версии, Рерих и Манчжурскую экспедицию (1934–1935) начал исключительно для «создания» некоего государства, а еще для того, чтобы вновь утвердиться в глазах современников в качестве лидера. Этому (т.е. возвеличиванию себя) была якобы посвящена и его деятельность в среде дальневосточной эмиграции, с которой он познакомился, находясь в той же экспедиции. Но до тех пор, пока факты не подтверждены и не доказаны (а этого в статье нет), все это пустые слова. Согласно источникам, в 1935 году в тех же самых выражениях говорил о Н.К. Рерихе банкир Л. Хорш [39, с. 203], прежде чем хладнокровно разрушить Музей Рериха в Нью-Йорке и присвоить себе не принадлежащие ему картины художника. Клевета Хорша дожила до наших дней и активно используется некоторыми современными «исследователями». Но какое доверие может быть вору? Неужели Д.Н. Попов и в самом деле так несведущ, что считает сказанное в собственной статье истиной? Ведь говоря о мнимом самовозвеличивании Рериха, надо игнорировать все сделанное им к этому периоду (в России, в Европе, в Америке, в Азии) на ниве искусства, науки, просвещения, общественной деятельности международного значения и масштаба, благодаря чему его имя стало истинно великим. Сам Рерих уже давно убедительно ответил на подобные наскоки [40], бывшие еще в его время по причине зависти некоторых современников. Почему же позиция самого Рериха в этом вопросе не учитывается? Все-таки, прежде чем начинать исследования, надо бы автору добросовестно изучить все, сделанное Н.К. Рерихом и членами его семьи, и не делать тех вольных выводов, которые будут вводить в заблуждение людей, не знающих истинного положения вещей.

• Автор затрагивает в контексте своей темы письма Е.И. Рерих президенту США Ф. Рузвельту, в которых она «пыталась сподвигнуть его на попытку объединения всех стран Нового Света в единое американское государство» [1, c. 156], что со стороны президента вызвало якобы подозрительность. Более ничего не сказано о таком важном историческом событии, как письма Е.И. Рерих Ф. Рузвельту. Но даже и то, что написано Д.Н. Поповым, не соответствует действительности. Ведь Елена Ивановна писала не от себя лично. Она выражала волю и передавала Послание Великого Учителя, с полной ответственностью предлагала президенту Высшую помощь. Рузвельт отвечал Елене Ивановне с доверием, что явствует из последующих ее ответов ему. Например, уже во втором своем письме Рузвельту от 15.11.1934 года она пишет: «Я счастлива, что Ваше большое сердце так прекрасно восприняло Послание, а Ваш светлый ум был свободен от предрассудка, этой отвратительной инфекции, которая уничтожает в нас божественный и творческий огонь веры. Ваша вера в Новое строительство и Ваш открытый ум помогут мне постепенно раскрыть перед Вами весь План Нового строительства, в котором Вам и Вашей стране суждено сыграть такую большую роль» [41, c. 483]. Читая письма Е.И. Рерих, адресованные Ф. Рузвельту, понимаешь, что она пыталась донести до президента важную мысль Учителя о культурном строительстве Америки, ее единении и усилиях в достижении необходимого равновесия мира, которое возможно с Россией. Почему-то автор статьи никак не комментирует предлагаемое Еленой Ивановной, а надо бы, поскольку отвечает теме статьи.

• Автор сводит всю Живую Этику (и по форме и по содержанию) к ведантийской традиции. Выросшая на богатейшем культурном поле индийской культуры, несущая в себе огромный духовный потенциал, веданта своими положениями (строение мироздания, взаимодействие материи и духа, особенности бытия человека, роль женского начала и др.) органично вошла в пространство системы познания Живой Этики. Однако Живая Этика не может быть ограничена какой-либо одной традицией. Она несет в себе синтез знания, накопленного за тысячелетия развития человечества, на Востоке и на Западе, и раскрывает с помощью этого знания сложнейший эволюционный процесс, действие космических законов, которым подчинен человек и вся система мироздания. Рассматривать Живую Этику в каких-то рамках, ограничить одним направлением мышления – значит заведомо сузить ее понимание и значение.

Бесконечно удивляет в статье пренебрежительный тон и развязность автора по отношению к Рерихам, Великому Учителю и Живой Этике. Для примера:

– Учитель – «некий Аллал-Минг» [1, с. 135];

– Живая Этика всего лишь «сборник наставлений» [1, с. 152] общемировоззренческих и дидактических;

– последняя книга учения Живой Этики – «Надземное» – всего лишь «увлекательное описание опыта одаренной особыми способностями духовной подвижницы» [1, с. 156];

– дом Рерихов в Кулу – «прибежище в Гималаях» [1, с. 156] и т.д.

Странно наблюдать за мыслью автора: все свои домыслы он, не смущаясь, вкладывает в уста Рерихам, мол, они так думали. Но нет, это не их мысли и слова. Недоговоренности, смысловые «навороты», неуместные «предположения» свидетельствуют о недопонимании автором избранной темы. В итоге он назвал «глобальной мифологемой» [1, с. 152] то, чем Рерихи жили, во что верили, чему посвятили свою жизнь и деятельность. Однако не может быть «мифологемой» то, что несет в себе понятие эволюции во всех ее высоких проявлениях. Не может быть «мифологемой» Живая Этика, идеи которой представители семьи Рерихов внесли в нашу общую планетарную жизнь через свое искусство, научное познание, общественную деятельность мирового масштаба, объединив этим множество людей разных стран и континентов. Действия Рерихов остались не поняты автором, как осталась непонятой и сама Живая Этика.

В заключение хотелось бы осветить еще один принципиальный вопрос. Автор убежден, что на сегодняшний день не существует какой-либо школы по изучению Живой Этики и наследия Рерихов, но и это не соответствует действительности. Такая школа существует, и она начала формироваться более двадцати лет назад в стенах Международного Центра Рерихов.

Известно, что научную школу характеризует система научных взглядов, формируемых на основе определенных идей, а также коллектив последователей, объединенных вокруг основоположника школы, исследующих и развивающих вместе с ним эти идеи. Исследование заданной темы осуществляется с помощью определенной методологии, которая позволяет решать поставленные научные задачи, разрабатывать теоретические принципы избранного направления исследований и практически реализовывать идеи. Возникновение научной школы в Международном Центре Рерихов связано с именем и деятельностью его руководителя Л.В. Шапошниковой, востоковеда, историка, писателя и общественного деятеля. Ей принадлежит разработка основных теоретических принципов исследования наследия Рерихов и учения Живой Этики, что детально изложено во множестве ее трудов [42]. Важнейшее положение этой новой научной школы состоит в необходимости изучения жизни и творческого наследия Рерихов в контексте философских идей Живой Этики, что дает цельное понимание этого творческого наследия, делает наиболее ясным его внутреннее, смысловое содержание. Л.В. Шапошниковой также развита заложенная в Живой Этике концепция космической эволюции человечества, раскрывающая сложнейший энергетический процесс взаимодействия человека с различными структурами мироздания, роль культуры человека в этом процессе.

Л.В. Шапошниковой принадлежит огромная заслуга в развитии и новой системы познания, и новой методологии исследований, основанной на Живой Этике, что позволяет утвердить новое направление внутри самой философии как системы знания о бытии и человеке, а также философии истории, философии культуры, философии искусства, философии науки и др. Новая научная школа зарекомендовала себя в изучении как многогранного наследия семьи Рерихов, так и судеб великих подвижников и деятелей культуры, разнообразных явлений мирового искусства, науки, философии [43].

Из Живой Этики известно, что «только Высшее может продвинуть низшее» [45, § 665]. Уважения к Высшему в статье Д.Н. Попова не ощущается. Напротив, видна попытка низшего подняться над Высшим, т.е., по сути, нарушить космический закон. Чтобы этого не происходило, надо, прежде всего, понять, что Рерихи для нас являются тем необходимым звеном, благодаря которому мы можем постигать Высшее и учиться сотрудничать с Ним. Для этого надо не умалять Рерихов и все сделанное ими, а напротив, выявлять во всех аспектах их мировое значение.

* * *

Если подвести итог всему сказанному относительно нового сборника ГМВ, то следует констатировать факт, что статьи сборника не оправдывают его название. Представления о таком возвышенном, великом, священном понятии Азии, как Шамбала, читатель из этого сборника не получит. И не только потому, что о нем почти ничего и не сказано, так же как ничего не сказано о тесно связанном с ним процессе космической эволюции и силах, которые его направляют. Понятие Шамбалы осталось недосягаемым в силу того, что для его выражения нужны огромные знания и духовный опыт, который подскажет, как подойти к изучению такого важного явления в нашей истории и культуре, не исказив его. И здесь пример подхода к изучению этого явления, прежде всего, самого Н.К. Рериха незаменим.

В заключение стоит привести слова монгольского историка Е.Б. Ринчина, над которыми должен задуматься каждый исследователь данной темы: «Мы не произносим слово “Шамбала” всуе… За ним стоит Великая реальность. Ученым пора исследовать ее и очистить от наслоений времени и религиозных предрассудков. Рерих сделал в этом отношении первый шаг. Те, кто идут по его следам, должны понимать это» [44, c. 101].

Литература и примечания

1. Свет Шамбалы: духовная культура Востока в жизни и творчестве Рерихов. М.: ГМВ, 2014.

2. Живая Этика. Мир Огненный. Ч. 2.

3. Рерих Н.К. Буддизм в Тибете // Рерих Н.К. Шамбала. М.: МЦР, 2000.

4. См.: Рерих Н.К. ­– Собрание сочинений. Пг., 1914.; Цветы Мории. Берлин, 1921; Адамант. Нью-Йорк, 1922; Пути Благословения. Нью-Йорк, 1924; Алтай – Гималаи. Улан-Батор, 1927; La Joie de l`Art: de Vrai et le Beau. A Travers le Tibet. Paris, 1928; Сердце Азии. 1929, а также многочисленные публикации в российской прессе; о Н.К. Рерихе в те годы писали: Мантель А.Ф. Н. Рерих. Рерих. Казань, 1912; Рерих [Альбом]. Пг., 1916; Ростиславов А.А. Н.К. Рерих. Пг., 1918; Эрнст С.Р. Н.К. Рерих. Пг., 1918; Jarintzov N. N. Roerich. London, 1920; Selivanova N.N. The World of Roerich. New York, 1922; Кузмин М.А. Н.К. Рерих. М., 1923; Roerich. New York, 1924; The Messenger (Roerich`s paintings). Adyar, 1925; Grant F.R., a.o. Roerich. Himalaya. New York, 1926; Archer. New York, 1927, 1928, 1929; Revue du Vrai et du Beau. Paris, 1929, а также статьи в зарубежной прессе.

5. Брэгдон К. Предисловие // Рерих Н.К. Алтай – Гималаи: Путевой дневник. Рига: Виеда. 1992. С. 5–10; Бурлюк Д.Д. Рерих: черты его жизни и творчества (1918–1930). Н.-Й.: Бурлюк, 1930; Иванов Вс.Н. Рерих: художник – мыслитель. Рига: Угунс, 1937; Бабенчиков М.В. Мысли о Рерихе // Держава Рериха. М.: Из. иск-во, 1994. С. 114–133 и др.

6. Annual report of Urusvati Himalayan Research Institute of Roerich Museum 1929–1930 // J. of Urusvati Himalayan Research Institute. July 1931, Vol. 1, No 1.

7. Письмо Ю.Н. Рериха Е.И. Рерих от 28.10.1929 // Урусвати. М.: МЦР, 1993.

8. Письмо Ю.Н. Рериха Е.И. Рерих от 15.02.1930 // Урусвати. М.: МЦР, 1993.

9. Письмо Ю.Н. Рериха Е.И. Рерих от 14.08.1929 // Урусвати. М.: МЦР, 1993.

10. Окладников А.П. Институту «Урусвати» – 50 лет // Рериховские Чтения. Материалы конференции. 1979. Новосибирск, 1980; Шапошникова Л.В. Научная деятельность Н.К. Рериха в Индии // Там же; Андросова Л.А. «Урусвати» – СО АН СССР // Там же; Беликов П.Ф. Николай Рерих и Индия // Непрерывное восхождение: Сб-к, посвященный 90-летию со дня рождения П.Ф. Беликова. В 2 т. М.: МЦР, 2001. Т. 1; Беликов П.Ф. Личное участие членов семьи Н.К. Рериха в работе института «Урусвати» // Там же; Беликов П.Ф., Шапошникова Л.В. Институт «Урусвати» // Рерих Н.К. Урусвати. М.: МЦР. 1993; Шапошникова Л.В. Урусвати // Шапошникова Л.В. Мастер. М.: МЦР, 1998; Деятельность Н.К.Рериха в институте «Урусвати» // Лазаревич О.В., Молодин В.И., Лабецкий П.П. Н.К.Рерих – археолог. Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 2002; Шапошникова Л.В. «Свет Утренней Звезды» // Объединенный научный центр проблем космического мышления. М.: МЦР, 2005 и др.

11. Рерих Н.К. Русь – Индия // Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 3. М.: МЦР. 1996.

12. A New Outpost of Science. Urusvati, 1930.

13. Рерих Н.К. Декада // Рерих Н.К. Твердыня Пламенная. Рига: Виеда, 1991.

14. Беликов П.Ф., Шапошникова Л.В. Институт «Урусвати» // Непрерывное восхождение: К 90-летию со дня рождения П.Ф. Беликова. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, 2001.

15. Окладников А.П. Институту Урусвати – 50 лет // Рериховские чтения. Материалы научно-общественной конференции, 1979. Новосибирск, 1980.

16. Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. М.: Мысль. 1974.

17. Рерих Н.К. Сердце Азии // Рерих Н.К. Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии. Рига: Виеда, 1992.

18. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. М.: МЦР, 2012.

19. Рерих Н.К. Тайны // Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, 1995.

20. Рерих Н.К. Свет пустыни // Рерих Н.К. Гималаи – обитель света. Адамант. Самара: Агни, 1996.

21. Грамматчиков Н.В. Замечательный образ // Держава Рериха. М.: Из. иск-во, 1994.

22. См.: Меч мужества: К 80-летию Центрально-Азиатской экспедиции Н.К.Рериха / Авт. и сост. Л.В. Шапошникова. М.: МЦР, 2008; Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. М.: МЦР, 2012 и др.

23. Рерих Н.К. Гималаи // Рерих Н.К. Врата в Будущее. Рига: Виеда, 1991.

24. Рерих Н.К. Шамбала Сияющая // Рерих Н.К. Шамбала. М.: МЦР, 2000.

25. Babenstchikoff M. Roerich (Fragments). 1927; Grant F.R. Nicholas Roerich: A study in human genius. 1934; Rudzitis R. Nikolajs Rerichs: Kulturas celvedis. 1935; Иванов Вс.Н. Рерих – художник, мыслитель. 1937; Conlan B. Nicholas Roerich: A Master of the Mountains. 1938; Tampy K.P.P. Gurudev Nicholas Roerich. 1943; Heline T. Nicholas Roerich. The voice of an epoch. 1948; Шапошникова Л.В. Мудрость веков. 1996; Шапошникова Л.В. Ученый, мыслитель, художник. 2006; Беликов П.Ф. Рерих (опыт духовной биографии). 2011 и др.

26. Учение Живой Этики. Беспредельность. Ч. 1.

27. Беликов П.Ф. Рерих (опыт духовной биографии). М.: МЦР, 2011.

28. Шапошникова Л.В. Трилогия «Великое Путешествие». В 3 кн. Кн. 3 – Вселенная Мастера. М.: МЦР, 2005.

29. Шапошникова Л.В. Мудрость веков. М.: МЦР, 1996 (см.: с. 133 и др.).

30. См.: Рерих Н.К. Мистицизм // Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 3. М.: МЦР, 1996.

31. Шапошникова Л.В. Великое Путешествие. В 3 кн. Кн. 1 – Мастер. 1998.

32. Учение Живой Этики. Кн.1: Зов.

33. См.: Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. М.: Мысль. 1974; Рерих Н.К. Сердце Азии. СПб.: ЛО СФК, 1992; Рерих Н.К. Шамбала. М.: МЦР, 2004; Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. М.: МЦР, 2012 и др.

34. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 6 (1938–1939). М.: МЦР, 2006.

35. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 3 (1935). М.: МЦР, 2001.

36. Письма с Гор. Переписка Елены и Николая Рерих с Рихардом Рудзитисом. В 2 т. Т. 1. Минск: Лотаць, 2000.

37. Письма с Гор. Переписка Елены и Николая Рерих с Рихардом Рудзитисом. В 2 т. Т. 2. Минск: Лотаць, 2000.

38. Учение Живой Этики. Мир Огненный. Ч. 3.

39. См.: «…Действовать во имя добра – наш священный долг»: Переписка Святослава Рериха с Кэтрин Кэмпбелл. В 4 т. Т. 2 (1935). М.: МЦР, 2013.

40. Рерих Н.К. Наскоки // Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, 1995.

41. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 2 (1934). М.: МЦР, 2013.

42. «Веления космоса» (1995), «Мудрость веков» (1996), «Град Светлый» (1998), трилогия «Великое путешествие» (1998–2005), «Тернистый путь красоты» (2001), «Ученый, мыслитель, художник» (2006), «Земное творчество космической эволюции» (2011), «Метаисторическая живопись Н.К. Рериха» (2013) и др.

43. См.: Сборники научно-общественных конференций Международного Центра Рерихов, публикации в журнале «Культура и время» и другие издания МЦР, а также материалы научных семинаров по Живой Этике и др.

44. Шапошникова Л.В. Великое Путешествие. В 3 кн. Кн. 2. По маршруту Мастера. Ч.1. М.: МЦР, 1999.

45. Учение Живой Этики. Агни-Йога.