Старовойтова

О.В.Старовойтова

Страх как способ выживания,
или «духовная брань» апологета В.Питанова

Какие, однако, самородки выступают в России носителями исконных православных ценностей. Вот, например, В.Питанов, сотрудник апологетического центра «Ставрос» из Санкт-Петербурга. В традиционных восточных религиях, в частности, в индуизме и буддизме он дока – куда там Максу Мюллеру. В каббале, герметизме и теософии сведущ настолько, что даже возглавлял оккультный журнал «Хранитель». Неоязыческие течения – Велесова книга, Викка – тоже изучены им вдоль и поперек. О Живой Этике и говорить не приходится: за плечами несколько лет руководства духовно-просветительным центром «Урусвати». В результате столь обширных духовных исканий сей «блудный сын» обрел, наконец, себя в лоне Русской православной церкви. Под ее сенью он и разделывает ныне под орех инакомыслящих с помощью надерганных из святоотеческого наследия цитат. Но если всюду мерещатся одни враги, значит, человек обуян страхом. Чем же так сильно напуган апологет?

Об оккультизме, лживости и невежестве

Первое, что бросилось в глаза при знакомстве с писаниями В.Питанова, – его пафосные уверения в своей безукоризненной честности. Он, де, поборник справедливости, без страха и упрека. Один только пассаж в адрес главного сектоведа страны А.Л.Дворкина, обвиненного им в плагиате, чего стоит! Цитирую с сохранением авторской стилистики: «Специалистов по сектоведению, которым дорого свое честное имя, я советую прервать сотрудничество с этим человеком. Он позор сектоведения. <…> Дворкин для многих “лицо” современного российского сектоведения, именно поэтому я должен был выступить против него»[1]. Однако приписывание себе вышеназванных качеств – одно, а реальное овладение ими – совсем другое. Если честность и беспристрастность, составляющие основу элементарной порядочности, действительно присутствуют в человеке, то проявляются они по отношению ко всем людям, независимо от убеждений автора. Попробуем оценить справедливость продекларированных претензий В.Питанова.

Упомянув в одной из статей Н.К.Рериха, автор в сноске к его имени, со ссылкой на книгу О.Шишкина, сообщил: «Личность Н.К.Рерих (так в тексте. – О.С.) примечательна. Современные последователи агни-йоги не знают некоторых немаловажных подробностей биографии этого оккультного гуру. В частности тот факт, что Рерих сотрудничал с ОГПУ <…> Пытался организовать государственный переворот в Тибете…»[2]. Между тем, в 1996 г. Тверской межмуниципальный суд Москвы признал информацию, распространяемую О.Шишкиным, не соответствующей действительности и задевающей честь и порочащей достоинство Н.К.Рериха[3]. Решение суда никто не отменял, а значит те, кто тиражируют ложь, также подпадают под уголовную ответственность. Еще один пример «честности», теперь уже по отношению к супруге художника: «Елена Рерих была больным человеком. Она страдала эпилепсией. И эта болезнь не могла не отражаться на ее “духовном” творчестве»[4]. Дальше следует длинный перечень симптомов эпилепсии. Спрашивается, откуда автор это взял? Елена Ивановна никогда ничем подобным не страдала. Может быть, он располагает какими-либо доказательствами, например, выпиской из истории болезни? Но нет, ссылка дается на запись З.Г.Фосдик, в которой об эпилепсии нет ни слова. Есть лишь неудачное описание явления, не вполне понятного автору дневника.

Самому же В. Питанову всюду чудятся лжецы, которые мешают «свободно излагать христианам свою позицию по любым актуальным для общества вопросам. <…> Представьте ситуацию: вы лжецу сообщаете, что он лжец, доказываете это фактами, а он вам в ответ заявляет, что это ограничение его прав на свободу совести и вероисповедания. <…> …стоит христианам назвать лжецами людей, которые искажают историю Христианской Церкви … как возникает целое сообщество людей, начинающих обвинять христиан в нетерпимости…»[5]. Если доказательства фактами таковы, как показано выше, то реакция оппонентов вполне естественна. И о каком ограничении свободы слова идет речь, если автор данного пассажа заполонил собой весь Интернет: куда ни глянь, везде поспел. Христиане излагают свои воззрения, в большинстве случаев, достойно и с должным тактом. А вот агрессивная апологетика В.Питанова не делает ему чести.

Еще один пример предвзятости и невежества апологета. Какую статью ни возьми, в каждой В.Питанов шельмует оккультистов и эзотериков. Поскольку после этих, ругательных в его устах, терминов в большинстве случаев цитируется текст из Живой Этики, никакого отношения к ним не имеющий, заглянем в словари. «Оккультизм (от лат. occultus – тайный, сокровенный), общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и космосе, недоступных для обычного человеческого опыта, но доступных для “посвященных”…»[6]. (Последнее слово незаслуженно взято в кавычки: церковные апологеты внесли в это и свою лепту.) Аналогичное значение имеет и греческое слово εσωτερικός. Обычно греки использовали два термина – «эзотерический» и «экзотерический», акцентируя с помощью приставок дополнительный смысловой аспект: эзо – внутри, для немногих, в противоположность экзо – вовне, для большинства. Теперь приведем одно из высказываний В.Питанова, который на основании опыта общения с «оккультистами» утверждает, что «эти люди чаще всего, плохо знакомы с историей и учением Христианской Церкви…»[7]. Что ж, посмотрим, насколько хорошо знаком с ними сам апологет. Чтобы узнать, как ранняя христианская церковь употребляла термин «сокровенное знание», обратимся к «Строматам» – произведению одного из самых образованных ее представителей Климента Александрийского, посвященного (разумеется, без кавычек!) в Элевсинские Мистерии: «Предметы, которых Климент касался в своих трудах, в основном связаны с представлениями о тайной жизни, тайном знании и эзотерической традиции этого знания, которая ведет к истинному гносису. <…> В самом начале первой книги Стромат он пишет, что предметы в его трактате … целенаправленно перемешаны для того, чтобы скрыть их истинное значение от непосвященных и заставить учеников, желающих понять, вначале потрудиться»[8].

Как видим, уважаемый Учитель церкви четко отделял поучения экзотерические от эзотерических. Он сознательно рассыпал в своих книгах сведения «на манер луговых цветов», чтобы ум пытливых учеников обнаружил их самостоятельно, а затем выстроил бы узнанное и осмысленное в системном порядке. Климент Александрийский признавал существование тайных знаний, изложенных особым языком, и объяснял причины их сокрытия. А вот В.Питанов столь бережный подход древних мудрецов именует духовным расизмом. И изо всех сил пытается убедить читателей, что «идея “тайных знаний” вообще чужда Библии… <…> В христианстве … нет тайны сокрытой информации!»[9].

Справедливости ради замечу, что большая часть знаний о человеке и мироздании, ранее оберегавшихся, стала доступной для широких масс только в XIX веке благодаря Е.П.Блаватской. В XX веке объем знаний расшился еще более, и интерес к ним огромен. Так что «духовная брань» апологета В.Питанова в адрес «оккультистов», изучающих Живую Этику, явно не по адресу. По содержащимся в этой философской системе темам, книги которой доступны всем желающим, в Международном Центре Рерихов проводятся международные научные конференции. В научных журналах о ней публикуются статьи, защищаются диссертации, которые утверждает ВАК. Уставы рериховских организаций зарегистрированы с учетом требований государства, на виду и их культурно-просветительная деятельность.

В.Питанов же записывает в «оккультисты» чохом совершенно не схожие между собой движения, идеологию которых по тем или иным причинам не разделяет Русская православная церковь. Для сведения – в ее «черном» списке на номинацию «еретик» предложено около пятисот (!) соискателей.

«Я вижу свет, ты видишь тень»

Способность апологета извращать смысл практически любых слов из наследия Рерихов просто удивительна. В одном из своих писем Е.И.Рерих писала, что придерживается веры первых отцов христианства, и особенно близок ей Антоний Великий. На что последовал такой комментарий: «К сожалению, заявление Елены Рерих о характере ее веры нельзя назвать правдивым … выбирая отдельные фрагменты писаний св. Антония Великого, Елена Рерих интерпретировала их в удобном для учения агни-йоги смысле…»[10]. Из цитаты и дальнейшего текста непонятно, о каких именно фрагментах идет речь.

Е.И.Рерих оставила большое эпистолярное наследие, кроме того она была составителем книг Живой Этики. В.Питанов выводит свои умозаключения, основываясь не только на самых разноплановых высказываниях Елены Ивановны, безотносительно к св. Антонию, но и на текстах этой философской системы. Например, выбрав фразу из Живой Этики: «Всевозможные магические приемы, даже само умное делание будут попытками к Высшему Общению. Но новое приближение к Высшему устремляет к образам подвижническим, которые поверх всего подходили к непосредственному сердечному Общению»[11], он, ссылаясь на текст из «Добротолюбия», дает следующий комментарий: «…это тонкий способ дискредитации определенной православной практики. Умное делание не имеет никакого отношения к магии… <…> Как видим, св. Антоний Великий призывал непрестанно творить Иисусову молитву! Каким образом Рерихи могут опровергнуть это, кроме использования голословных заявлений?»[12].

Рерихи, естественно, опровергнуть уже ничего не могут, однако за них это замечательно сделали православные авторитеты: «Спрашивается, от чего бывает прелесть при делании молитвы Иисусовой? – Бывает она не от нее, а от образа совершения ее, – именно того, который прописан в Добротолюбии. Тот образ надо проходить с наставником, знающим то дело, и на глазах его. А кто возьмется за сие дело по одному описанию его, тому не миновать прелести. Там описан только один внешний очерк дела, а что при этом добавляется старцем, видящем для восполнения внутреннего при сем строя, того не видно. Проходящий такое делание без руководителя присущего, естественно и остается с одним внешним деланием… <…> Вот почему ныне у старцев видим, что они советуют совсем не браться за такие приемы по причине опасности от них»[13]. Как видим, мнения Е.И.Рерих и православных старцев, продиктованные заботой о неофитах, желающих практиковать умное делание, полностью совпадают.

Высказывая дальнейшие претензии уже в другой статье, В.Питанов вновь пытается «подловить» Е.И.Рерих. И ликует, когда, как ему кажется, это удалось: «В книге “Озарение” читаем: “Мы решительно против монастырей как антитезы жизни; лишь рассадники жизни, общежития лучших выявлений труда найдут себе Нашу помощь”. Но почему в таком случае госпожа Рерих неоднократно клялась в любви к аскетическим трудам св. Антония Великого, представляющим собой наставления для монахов? Ведь в агни-йоге считается, что монашество уводит от социальной активности, которая важна для построения “нового мира”. <…> Об отшельничестве же агни-йога пишет: “Путь отшельничества не Наш путь. Нужно принести жизни цветы опыта. Также, кто решит для себя легкую задачу непотревожимого существования?” Вот только в другом стихе утверждается прямо противоположное: “Мы не осуждаем отшельников, которые силою мысли приносят великую помощь”»[14].

Далее следует покровительствующее похлопывание незримого собеседника по плечу: «Кто для агни-йоги отшельники? Люди, бегущие от жизни и решающие для себя “легкую задачу непотревожимого бытия” или, наоборот, приносящие “великую помощь” “силой мысли”? Было бы неплохо, если бы “махатмы” с этим вопросом как-то определились»[15].

Трудно, наверное, жить на свете человеку, органически не способному к вмещению понятий, только кажущихся противоположными. Что ж, попробуем определиться и в данном случае. В первые века христианской эры и отшельничество, и монастыри как добровольные объединения единомышленников, соединенных узами пламенной веры, бесспорно, несли благо и своим обитателям, и окрестному населению. Тем более что во главе их в ту пору стояли личности исключительные, чей авторитет в Европе признавался всеми. Так, в VI веке в Европе женский монастырь в Пуатье (Франция) возглавляла св. Радегонда (в миру – меровингская королева), а мужской монастырь в Монтекассино (Италия) – Бенедикт Нурсийский. Монахи и монахини, знавшие толк в лекарственных травах, лечили больных, утешали обездоленных, словом, выполняли функции социальной службы тех времен. Лучшие монастыри служили еще и очагами культуры, где собирались и переписывались древние книги, изучались и осмыслялись памятники античной мысли. Однако, как свидетельствует история, далеко не у всех находились силы обязательный физический труд сочетать с суровостью монастырских правил, к которым призывает знаменитый девиз св. Бенедикта «Laborare est orare»[16]. В Европе уже после X века первоначально заданная высокая планка монастырской жизни заметно упала, редким явлением стало и отшельничество. В России, принявшей христианство только в X веке, происходил тот же процесс. Так, в XIV столетии лишь несколько обителей, по примеру Троице-Сергиева монастыря, являли собой трудовую общину, буквально в поте лица зарабатывающую хлеб свой, в сочетании с суровой духовной бранью. Сергий Радонежский не позволял братьям просить милостыню, а подаяние брал лишь в уплату за сделанную работу. Но всего лишь через век после его ухода в монастырях появились блуд, бражничество и тому подобные вещи. Не многих привлекал и отшельнический путь умосозерцания, который в XV веке представляли, в частности, «нестяжатели» – заволжские старцы, возглавляемые Нилом Сорским. Для них внешняя, обрядовая сторона религии не имела значения. Главное преображение человека – в его пламенной вере и любви к Христу – совершалось во внутреннем мире, в тиши и тайне. Из недр именно таких редких монастырей и малочисленных отшельнических групп выходили истинные подвижники, очистившие тело и мысли. Благодарный народ сложил об их духовной мощи пословицу: «Нет граду стояния без праведников». Ведь они силою своего духа несли благо всему обществу. Так что В.Питанов обличает зря: против настоящих отшельников и «лучших выявлений труда» Агни-Йога никогда не выступала. А вот против религии как способа духовного и физического угнетения людей в ней действительно сказано много суровых слов. В подтверждение откроем теперь историю русской церкви и посмотрим, что имелось в виду под характеристикой монастырей как «антитезы жизни». Чем больше христианская церковь набирала силу в веках, тем дальше она отходила от основ, заложенных ее вероучителем. В России, как и везде, церковь тоже стремилась к мирской власти, требовавшей материальной опоры. В том же XV веке общинный труд пришел в упадок. Многие монастыри посылали своих насельников ходить по людям и вымаливать пожертвования. Нил Сорский, критиковавший подобную политику церкви, говорил, что эти «прошаки» «отягчали все грады и веси»[17]. На скромные народные пожертвования да на мизерные доходы с торговли свечами многочисленная монастырская братия безбедно существовать, естественно, не могла. Тогда внимание монастырских глав переключилось на богатеев. И князья с боярами, вдовы богатые ради устроения жизни на том свете жаловали монастырям «на поминок души» множество сел и деревень вместе с их обитателями. Некоторые монастыри переводили крестьян «на серебро», то есть, на денежный оброк. Эксплуатировали народ нещадно, правду найти было негде. Несчастным только и оставалось, что орошать слезами земли, которые, конечно же, принадлежали не монастырям, а «вложены богови, и пречистой богородице и великим чудотворцам вданы»[18]. В ту пору и появились многочисленные «Хождения по мукам». «…И хотя церковь немедленно занесла их в индекс “отреченных” книг, ибо некоторые из них населяли места самых жестоких мучений духовными сановниками, однако эти сочинения сейчас же сделались самыми любимыми произведениями народной литературы»[19], – пишет Н.М.Никольский. Заволжские старцы прослыли еретиками только за то, что сурово обличали алчные монастыри. Особенно доставалось от «нестяжателей» Иосифо-Волоколамскому монастырю, бравшему за молитвы и прочие услуги по VIP-таксе.

Ко всему прочему В.Питанов еще и отменный демагог. Взяв фразу из Живой Этики: «И велика подкупность Христа, прикрывающего за свечку любое предательство. Нет хуже, нежели свеча подлости. Не нуждается Христос в таких почитателях…»[20], он дает такой комментарий: «Из этих слов читатель, не знакомый с учением Церкви, мог бы сделать вывод, что свеча, которую верующие возжигают в храме и дома перед иконами, есть нечто сродни взятки Богу. Но каким смыслом наполняет Сама Церковь образ горящей свечи? <…> Она указывает на нашу причастность Богу, она аллегорически выражает пламень нашей любви к Нему. Чистый воск свечи символизирует чистоту людей, молящихся Богу, мягкость и податливость воска – готовность следовать заповедям Господним, горение – обóжение человека и его очищение, освобождение от греха»[21]. Проникновенные слова, вот только Елена Ивановна подразумевала совсем иное. Жадность монастырей доходила до того, что они брались за большую мзду отмаливать любой, самый ужасный грех. Идеологической опорой служила «византийская доктрина, что души лучше всего и вернее всего спасаются молитвами “непогребенных мертвецов”, т.е. монахов»[22]. Тут-то и нужны молитвенники – посредники между жертвователем и божеством. Ведь «жертва есть только залог исполнения просьбы, это дар божеству, располагающий бога в пользу просителя»[23].

Как видим, и в данном случае Е.И.Рерих сказала сущую правду о попытке подкупить Христа с помощью образа «свечи подлости». Оценки же В.Питанова, мягко говоря, тенденциозны и грешат либо незнанием, либо умалчиванием неприятных для православной церкви эпизодов из ее истории.

«Один Бог, одна Церковь и одна истина»

В полемическом запале В.Питанов допускает абсурдные обобщения, не давая себе труда подтвердить их фактами. Например: «К какому конечному выводу приходят апологеты учения о “братстве религий”? Он прост: надо уничтожить христианство и все мировые традиционные религии и занять их место»[24]. Поскольку автор по обыкновению не утруждает себя фактическим подтверждением столь серьезных обвинений, замечу лишь, что по отношению к последователям Живой Этики этот вывод явно абсурден. А вот христианская церковь многократно применяла силу для навязывания религиозных догм. Самый позорный пример – альбигойские войны на юге Франции, спровоцированные папой Иннокентием III, с чьей подачи и возникла инквизиция, веками преследовавшая инакомыслящих по всей Европе. Апологет доходчиво объясняет, почему: «Для христианина религиозная система христианства – это истинная система, которая может содержать лишь незначительные заблуждения. А любая нехристианская религиозная система – это ошибочная система, содержащая некоторые истины»[25].

Питанов с возмущением комментирует слова Е.И.Рерих: «…на смену этому тлению (Церкви. – В.П.) должна прийти возрожденная Церковь первых дней христианства, в свете даваемого сейчас Учения Света (агни-йоги. – В.П.). Именно очищение Заветов Христа»[26]. Однако и здесь Елена Ивановна ни в чем не погрешила против истины. «Тление» началось с конца II века, когда наших добрых отцов посетила мысль, что с плюрализмом мнений пора кончать. Нужно объединиться на общей платформе: только централизованная церковь способна выступить в качестве единого мерила истины. Сформулировать и изложить в письменном виде основные пункты христианской эры взялся Ириней Лионский, а его единомышленники продолжили в веках начатое дело. Так на свет появилась преемственность от апостола Петра, первого епископа Рима, хотя античные историки на этот счет хранят молчание. Современные служители музы Клио тоже по сей день не имеют документальных подтверждений в пользу данной версии, и вряд ли когда-нибудь их получат. Ведь отцы измыслили это сами, буквально истолковав евангельскую фразу: «…ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою…»[27]. С подачи того же Иринея Лионского отобранные им четыре Евангелия, ставшие позже каноническими, превратились в «священные книги». Кавычки поставлены потому, что данный термин, равно как и термин «священное писание», в ту пору употреблялись лишь по отношению к Ветхому Завету. Жизнеописания же Иисуса в количестве около шестидесяти известных на сегодня вариантов, ходивших по всей империи, являлись делом рук человеческих. Для Иустина Мученика, Маркиона, да и других вождей христианских групп, оставивших след в истории той поры, «так называемые Евангелия были просто воспоминаниями разных апостолов, которые можно было зачитывать в церкви и использовать для укрепления веры…»[28].

В результате подобных «благочестивых деяний» к началу IV века, когда первоначальный пакет вероучительных тезисов приобрел респектабельный вид, мир услышал «благую весть»: «Как мог существовать лишь один Бог, точно также могла существовать лишь одна Церковь и одна истина»[29].

Об «иных планетах, эонах и переселении душ»

Идея перевоплощения (от греч. ρεενσάρκωση, ρε – «снова» + ενσάρκωση – «воплощение») стара как мир. Азиатские страны исповедуют ее с момента своего возникновения. Также обстояло дело и в Европе к началу первого тысячелетия нашей эры, о чем существует множество высказываний, в частности, Платона, Овидия, Иосифа Флавия и других. В XIX веке, благодаря Е.П.Блаватской, в обращение вошел и английский синоним этого термина – реинкарнация (лат. reincarnation, re – «снова», in – «внутрь», carn – «плоть»; ate – «причинять, или становиться»; ion – «процесс», то есть, процесс попадания в человеческую плоть). Существовали и другие термины, в частности, метемпсихоз (μετεμψύχωσις – «переселение душ»). Но апологет запросто отметает эти представления, не входящие в его мировоззренческий круг: «…бытует идея о том, что вера в перевоплощения была широко распространена в древнем мире. Это заявление не соответствует действительности»[30]. Бессовестная ложь В.Питанова, к сожалению, выдержана в русле политики христианской церкви, вставшей некогда на путь отрицания доктрины перевоплощения. Причина примитивна донельзя. Если человек уверует, что ошибки, сделанные в одной жизни, вполне реально исправить в другой, а на процесс самосовершенствования Творец отпустил огромный срок, адом с огненными сковородками паству уже не напугаешь, денег из нее точно не вытянешь, да и священники ей не понадобятся. Главы нарождавшейся церкви это прекрасно понимали. Потому ее главный идеолог Ириней Лионский заявил, что, раз души ничего не помнят из того, что с ними было до переселения в тело, то и говорить не о чем. Аргумент, конечно, «весомый», слов нет. Интересно, многие ли из нас сохраняют памятование о событиях своей жизни хотя бы в пятилетнем возрасте? Тем не менее, доктрина была распространена в христианском мире вплоть до VI века, только все это время наряду с греческими терминами «перевоплощение», «метемпсихоз» использовался еще один – «предсуществование души».

В.Питанов и с этим общеизвестным фактом не согласен: «Оккультисты пытаются найти теорию перевоплощения в христианстве, в частности Елена Рерих утверждает: “…доктрина о перевоплощении была отменена Отцами Церкви лишь в 553 году по Р.Х. на Втором Константинопольском Соборе. Таким образом, доктрина о предсуществовании души и ее последовательных возвращениях на Землю стала “ересью” среди официального христианства лишь в шестом веке по Р.Х., до этого времени она была терпима и принята теми церковниками, которые особенно близки к гностикам”»[31].

Е.И.Рерих по обыкновению выразилась предельно точно. Действительно, гностические авторитеты II века Валентин, Василид, Карпократ учили, что дух человеческий много раз облекается в тело, чтобы очистить себя от прошлых несовершенств и набрать нужный опыт. Их знаменитый трактат «Pistis Sophia», разумеется, был ведом ранним христианам, тесно связанным с гностической средой. Данную тему в своих трудах затрагивали Иустин Мученик, Климент Александрийский, Ириней Лионский, Ориген, Григорий Нисский, Синезий, бл. Августин. Далее, термин «предсуществование души» использовался в нескольких значениях. А именно: как пребывание души «на небесах» до воплощения в тело, как одноразовое воплощение души в тело и потом – Суд, и как многоразовое воплощение души – из тела в тело. Какое из этих значений подразумевалось в каждом конкретном случае, показывал контекст беседы или рукописный текст. Поэтому Елена Ивановна и уточнила: «о предсуществовании души и ее последовательных возвращениях на Землю». Вновь вернемся к обвинениям во лжи, теперь уже из уст небезызвестного дьякона А.Кураева, на которого В.Питанов в данном вопросе постоянно делает ссылки: «В этой фразе Е.Рерих (приведена выше. – О.С.) все – ложь. Не было в христианстве “доктрины о перевоплощении” до VI века. А на Втором Константинопольском Соборе (Пятом Вселенском) эта доктрина не только не была “отменена”, но она даже не обсуждалась и не осуждалась. Не обсуждался на Соборе и вопрос об Оригене. <…> Но ни в 543 году, ни в 553-м ни слова не было сказано о … переселении душ. Оба этих Собора не обсуждали и не осуждали идею реинкарнации. Были осуждены: идея предсуществования душ; идея получения тела душою в качестве наказания; идея, согласно которой ангельские души могут переходить в человеческие и наоборот…»[32].

Как «не было в христианстве “доктрины о перевоплощении” до VI века», читатель уже осведомлен. Манипуляции дьякона с терминологией тоже понятны. Теперь посмотрим, что же случилось в VI веке: «В конце IV и начале V века Александрийскую и Палестинскую Церковь волновал и оригенистический спор о человеческом образе Бога. Во второй трети VI века в Палестине снова возникли оригенистические споры уже по другому вопросу, о воскресении и загробной жизни, отрицании вечных мук грешников… Последнее учение разделяли некоторые монахи Новой Лавры Святого Саввы. <…> …после его смерти в 532 г. споры оживились. <…> …(и) продолжались около 10 лет»[33]. В ту пору бразды правления империей находились в руках императора Юстиниана. Этот правитель, подобно своему предшественнику Константину, преследовал цель сплотить империю с помощью единой веры. Однако она-то и трещала по швам в трех патриархатах из пяти: Александрийском, Иерусалимском и Антиохийском. По выражению известного церковного историка, «вопрос встал о том, быть или не быть православию на Востоке»[34].

Юстиниан имел страстную склонность исполнять роль судьи в богословских спорах. Он изучил эсхатологическое учение Оригена, известное как апокатастасис (греч. άποκατάστασις – возвращение в прежнее состояние, восстановление), о том, что в конце веков, после многократных воплощений, грешники тоже вернутся в лоно Христа, кроме закоренелых во зле злодеев. И изложил высочайшее мнение в виде эдикта в пространном письме к патриарху Константинопольскому Мине. В приказном порядке священнослужителю предписывалось рассмотреть вопрос на поместном соборе и анафематствовать почившего три века назад Учителя Восточной церкви по десяти пунктам. Процитирую пункт первый: «Кто говорит или думает, что души человеческие предсуществовали, что они были прежде умами и святыми силами, наслаждались полнотой божественного созерцания, а затем обратились к худшему и через это охладели к любви к богу, отчего и называются душами и в наказание посланы в тела (курсив мой. – О.С.), тот да будет анафема»[35].

Как видим, Юстиниан уточнил смысл, который вкладывал в термин «предсуществование» так же, как это сделала и Е.И.Рерих. Церковь раболепно склонилась перед властью: под эдиктом императора «подписались патриархи Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима. Этот решительный шаг против Оригена породил еще большие волнения»[36].

Волнения начались, едва решение поместного собора, состоявшего в Константинополе в том же, 343 году, достигло восточных монастырей. Проблема апокатастасиса долго занимала умы, хотя в последующие годы для сохранения спокойствия в империи более актуальным стал иной вопрос – о трех главах. Именно ему и посвящался V Вселенский собор (II Константинопольский) 553 года, проходивший под эгидой императора Юстиниана. Действительно, ни на одном из восьми заседаний доктрина перевоплощения «даже не обсуждалась и не осуждалась». Тем не менее, в пункте 11-м резолюции V Вселенского собора в числе других еретиков анафематствуется и Ориген. А среди документов собора оказались уже известное нам письмо к патриарху Мине, а также обращенная к делегатам грамота императора Юстиниана об Оригене и его единомышленниках. Процитируем оттуда один отрывок: «…Мы просим вашу святость, чтобы вы, собравшись воедино … тщательно прочитали предложенное изложение, осудили бы каждую главу его и наконец анафематствовали, вместе с нечестивым Оригеном всех, которые думают или будут думать подобно ему»[37].

Данный факт заставил церковных историков предположить, что вопрос об Оригене и оригенистах съехавшиеся в марте-апреле 553 года делегаты обсудили до начала собора, открывшегося 5 мая. Вот только два из целого ряда аргументов А.В.Карташева: «e). Примечательно, что палестинские монахи оригенисты из Новой Лавры порвали с епископами иерусалимскими как раз после подписания деяний V Вселенского собора. <…> f). Co времени V Вселенского собора всюду встречаем убеждение, что этот собор осудил Оригена и оригенизм»[38].

Как видим, суждение Е.И.Рерих основывалось на авторитетных исторических свидетельствах. И дьякону Кураеву они прекрасно известны. Просто привычка лгать прочно въелась в его натуру. Судите сами. В вышеприведенной обвинительной цитате из книги «Сатанизм для интеллигенции» (2007 г.) он уверял читателей, что «ни в 543 году, ни в 553-м ни слова не было сказано о … переселении душ», и вопрос об Оригене не обсуждался тоже. Между тем десятью годами ранее, в предисловии к книге А.Тьерри (1997 г.), дьякон утверждал прямо противоположное: «Пятый собор (553 г.). Ему предшествовал острый приступ неоплатонического ренессанса: начали активно распространяться сочинения Оригена и его вновь появившихся последователей, “обогащавших” христианскую мысль рассказками о иных планетах, эонах и переселении душ. Достаточно посмотреть “Тайную Доктрину” Блаватской, чтобы понять, сколь страшную оккультную угрозу отстранил Пятый собор от рождающейся христианской цивилизации»[39].

Такой вот двойной стандарт…

«Мне отмщение, и Аз воздам»

И в заключение – слова В.Питанова, сказанные в адрес Е.П.Блаватской: «Теософы оказались плохими пророками, они предсказывали, что христианство должно было умереть в XX веке, но их мечта, к счастью, не воплотилась в жизнь: “Буквальная вера в Библию и вера в воплощенного Христа не продлится еще и четверти века. Церкви должны будут расстаться со своими излюбленными догмами … теологическое христианство должно отмереть, (выделено нами. – В.П.) и никогда более не воскреснет в своем прежнем виде…”»[40].

В этом утверждении проявилось еще одно присущее апологету качество: полное непонимание смысла происходящих на земле эволюционных процессов. Ведь пророчества подобного рода преследовали вполне конкретные цели, в частности, предупредить людей и предостеречь власть имущих от пагубных действий, а потому повторялись в веках не раз. Так было и с процитированным выше предсказанием Е.П.Блаватской, имевшим предтечей знаменитые пророчества ирландского монаха Малахии, положившие пределом власти пап XXI век. Прогноз Елены Петровны, как мы увидим ниже, сбылся в точно указанный срок, а прогноз Малахии с такой же точностью дошел до предпоследнего в списке носителя тиары Бенедикта XVI. Оба прогноза строились на знании одного и того же фундаментального закона Вселенной – закона причин и следствий, в восточном варианте – закона кармы, который апологет отрицает. Хотя с давних времен известны и народная пословица «Не рой другому яму, сам в нее попадешь», и библейское речение «какою мерою меряете, такою и вам будут мерить»[41]. Кощунственное присвоение божественных прерогатив и их профанация, властолюбие, стяжательство, преследование инакомыслящих, пытки, убийства, поощряемые церковными главами в течение многих веков, дали, наконец, закономерный результат: во многих странах церковь отделили от государства. За непрерывное же удушение свободы мысли и противодействие прогрессу ей полной мерой воздали две революции: Французская и Русская. Но самый сильный ком вековых следствий обрушился на христианство в середине XIX века. Первый удар приняла на себя Римская католическая церковь, осознавшая, что происходит, с большим опозданием, поскольку возмездие явилось из ее собственных недр. Тогда модернисты, как назвала себя группа священнослужителей, обратились к римскому понтифику с предложением подготовить академический корпус ученых, способных подкрепить буквальную истину священного писания в условиях непрерывных научных открытий. Ватикан воспринял идею на ура и даже – впервые за долгие века – допустил исследователей в Святая Святых – знаменитую библиотеку, хранящую редчайшие книги и конфискованные у еретиков рукописи. Ученые клирики с энтузиазмом засели за работу, и… «скрупулезное изучение Библии обнаружило множество расхождений, противоречий и двусмысленностей, которые были пугающе опасны для официальной догмы…»[42].

К счастью, первая волна модернистов состояла из талантливых и совестливых людей. Так, например, ректор Католического института в Париже, известный ученый-ассиролог Альфред Луази публично начал дискуссию, какие из доктрин Рима могут по-прежнему сохранять свою значимость после всех библейских и археологических изысканий современности. «Луази продемонстрировал, что многие доктринальные положения оформлялись как исторически обусловленная реакция на определенные события, произошедшие в определенное время и в определенном месте. Их, следовательно, нельзя воспринимать как раз и навсегда установленные непреложные истины… <…> Согласно Луази, такие базовые посылки христианского учения, как Непорочное Зачатие и божественность Иисуса, более не подлежали буквальному толкованию»[43].

Так началось крушение высосанных из пальца догм, о котором писала Е.П.Блаватская, современница тех судьбоносных событий. Модернисты оказались людьми мужественными: выходили книги, публиковались статьи, к их изысканиям с пониманием относилась прогрессивная творческая интеллигенция. Интерес к происходящему неожиданно проявило и общество. И тогда насмерть перепуганному папе Пию IX страстно захотелось, «чтобы Бог отменил и аннулировал целиком и полностью весь девятнадцатый век. Когда Господь не пошел ему навстречу, папа попытался присвоить и узурпировать Божественную прерогативу, провозгласив себя непогрешимым»[44].

Через короткое время модернизм в несколько иной форме добрался до России, где приобрел известность под названием Серебряный век. Теперь уже Русская православная церковь потеряла покой и сон, когда о «новой религии святого Духа» заговорили философы Н.Бердяев, В.Розанов, о. С.Булгаков, о. П.Флоренский. Когда размышляли о Софии Премудрости как о душе мира и вечной женственности (В.Соловьев, о. С.Булгаков, А.Блок), переносили на художественные полотна реалии космических глубин (Н.Рерих, М.Чюрлёнис, художники группы «Амаравелла»). И – о, ужас! – спорили об Атлантиде, про которую, как и про Шамбалу, в Библии ничего не написано (Д.Мережковский, В.Брюсов), да еще и поголовно интересовались тайнознанием (М.Волошин, Б.Леман). А историки, такие, как, например, В.Ключевский, точными ударами словесного скальпеля вскрывали гнойные раны на теле церкви: «Великая истина Христа разменялась на обрядовые мелочи или на худож[ественные] пустяки. На народ Ц[ерковь] действовала искусством обрядов, правилами, пленяла воображение и чувство или связывала волю, но не давала пищи уму, не будила мысли»[45].

Вскоре друг за другом последовали две войны, изменившие мир до неузнаваемости, а сразу же после Победы на сторону пытливых умов встала природа – вновь в точности так, как и предсказала Е.П.Блаватская в «Разоблаченной Изиде». Были найдены сокрытые в древности документы, известные ныне как свитки Мертвого моря (Израиль) и библиотека Наг-Хаммади (Египет). И истина, столь тщательно скрываемая церковью в тридцатилетней[46] борьбе с академической наукой, все-таки стала достоянием общественности, вызвав пересмотр ранней истории христианства. Как и следовало ожидать, навязанный церковью «Иисус веры» не выдержал ни малейшего сравнения с реальным Иисусом. По словам профессора университета в Принстоне (США) Элен Пагельс: «Ортодоксальные евреи и христиане утверждают, что пропасть отделяет человечество от его Создателя: Бог совсем иной. Но некоторые из тех, кто писал эти Евангелия (найденные в Наг-Хаммади – О.С.), противостоят этому утверждению, говоря: самопознание есть познание Бога, эго и божественное идентичны»[47]. И еще: «Если бы гностические тексты были обнаружены десятью веками раньше, они наверняка были бы сожжены как еретическая литература. Но они сохранились и дожили до двадцатого века. <…> Сегодня мы читаем их совсем иначе, не считая сущим сумасшествием и богохульством, а воспринимая их подобно ранним христианам – как мощную альтернативу тому, что дает ортодоксальная христианская традиция»[48].

Что делать со всем этим девятым валом, христианская церковь, укрывающаяся от веяний времени щитом слепой веры, похоже, не знает. Веками приученная повелевать, а также нести слово Божье с помощью огня и меча, она так и осталась в неведении, что единственная власть, которая превыше всех ценностей мира, – это власть над самим собой; учить же людей вправе лишь тот, что сам постиг правоту гносиса на личном опыте.

Но если Римская католическая церковь, по крайней мере, по видимости довольствуется сложившимся status quo, то Русская православная церковь, не желая ограничивать свое влияние только православной паствой, выбрала путь наступления. Боязнь окончательно потерять влияние на умы россиян вынуждает ее защищаться, нападая. Отсюда и знаменитые анафемы Архиерейского собора 1994 года, и агрессивная апологетика дьякона А.Кураева, сектоведа А.Дворкина и многократно цитируемого мной В.Питанова. Отсюда же – борьба за насаждение христианских догм в школах, строительство часовен близ учебных заведений, освящение автомобилей и тому подобные вещи. В принципе, выбор своей политики – полное и законное право церкви. Плохо иное: столь откровенно демонстрируемый страх, а это – всегда свидетельство слабости и ведет лишь в интеллектуальный и моральный тупик. Ведь в современном мире анафемы, отлучения и запугивания всеми силами ада мало кого устрашают. Отлучить реально можно только от прихода, а от Бога оторвать человека никто не в силах, кроме него самого. Да и какой потусторонний ад сравнится с ужасами массовых войн, терактов, ураганов типа Сэнди и других катастрофических событий, о чем ежедневно сообщают масс-медиа? К тому же, как явствует из статистики, озвученной на недавнем V Международном фестивале православных СМИ «Вера и слово», россияне – народ грамотный. Когда респондентам предложили ответить на ряд вопросов, оказалось, в частности, что 82% жителей страны верят в Бога, а 75% – в науку[49].

Кроме того, силовое давление на сознание возмущает людей, воспринимаясь многими как покушение на внутреннее пространство души. Далеко не все из пятисот номинантов в «еретики» – сектанты, чья деятельность подлежит уголовной ответственности в законодательном порядке. Большинство же из них, не найдя себя в православии, так или иначе находят свой путь. Право же поклоняться Богу в соответствии с велением своей совести закреплено за гражданами России в Конституции. Так что, с какой стороны ни посмотри, у агрессивно-невежественной апологетики в исполнении В.Питанова и иже с ним нет будущего. И вовсе не за христианские ценности он ратует. Исконные христианские ценности – это веротерпимость и любовь к ближнему своему, какой бы веры тот не придерживался. Именно божественную Любовь, «что движет Солнце и светила»[50], положил Учитель Иисус в основу своего великого учения. Россия на любви и уважении к вере населяющих ее народов тысячи лет простояла и еще простоит.

Примечания